Я люблю дорогу, бесконечные ленты асфальта, сменяющиеся пейзажи, ночные ныряния из света в темноту, прорезаемую лишь ревом двигателя. Проехать лишние километры, дав крюк, лишь для того, чтоб нестись среди лесов и полей по почти пустынной трассе — легко! 15 часов за рулем? Как нечего делать. Дай волю — век бы не выходил из-за руля.
В этот раз путь мой был длинным, две тысячи километров в одну сторону по ещё неизведанной мной дороге. Закончился родной город, мелькнули и пропали позади пригороды, кончилась одна область и началась другая. Вокруг то стеной вставали леса, то опадали, превращаясь в бескрайние поля, изредка мелькали речки, а передо мной лишь бесконечная лента пути да редкие машины.
Выехал я достаточно поздно, но целью пути была дорога, а не точка прибытия, поэтому, когда опустилась ночь, я только слегка сбавил скорость. Незнакомая местность за окнами, новые ощущения и ветер в приоткрытом боковом окне. Что ещё надо для счастья? Разве что перекусить. Впрочем, эта мысль посетила меня только тогда, когда свет фар выхватил значок с вилкой и ножом с цифрой 800 внизу. Вскоре среди придорожных деревьев мелькнул неоновый блеск подсветки, и я свернул на расширение, а затем и к самому кафе. Запарковав машину, я вышел и размял затекшие конечности и изрядно отсиженный зад. Кафе было средним, малопримечательным и носило гордое название «Блины на обочине». Стругацкие, небось, в гробу перевернулись.
Помимо блинов в унылом помещении подавался жуткий борщ из консервов, черствая выпечка и напитки из разряда «кофе — это оно». В комплекте шла и не менее унылая продавщица, словно вышедшая из советских столовок. У углового пластикового столика, по классике, дремал пьяница, а около окна восседал хмурый тип в некогда белом фартуке и клетчатой замызганной рубашке.
— Что брать будем? — вяло поинтересовалась тётка за прилавком и поправила необъятную грудь.
— Чай, пожалуйста, с сахаром и две булочки с маком, — попросил я, не рискуя взять что-то, что могло бы заразить меня сальмонеллой, холерой или чумой.
— Блинчики не желаете? — безэмоционально предложила тётка.
Я скосил глаза на прямоугольники блинов: на одном из них лежала дохлая муха. Продавщица вздохнула и пошла готовить мне чай из пакетика.
Дождавшись еды (господи, как можно десять минут готовить пакетированный чай и класть две булки на тарелку?), я сел за дальний столик и приступил к еде. Булки, хоть и чёрствые, были на удивление вкусными, а чай весьма сносным, хоть и попахивал хлоркой. Хоть продезинфицируюсь.
Внезапно на плечо опустилась рука, и я, вздрогнув, оглянулся. За спиной стоял тот самый пьяница и с трудом фокусировался на мне взглядом.
— Вне карты, брат, — сказал он, пошатался, развернулся и снова ушел за свой стол досыпать.
— Чё? — только и спросил я, но пьяница не отреагировал.
Продавщица тоже молчала, а дядька в фартуке странно посмотрел на меня, поднялся и ушел в подсобку.
«Ну и черт с вами со всеми», — подумал я, допил чай, поднялся и вышел на воздух.
Пустынная трасса манила, в ночном воздухе разливался сладкий аромат ночи за городом, от леса полз туман, и оглушительно стрекотали насекомые. Небо пестрело звёздами.
Машина завелась с пол-оборота, и я выехал на трассу. Убегающая под колеса разметка успокаивала, и я благостно расслабился, вяло поглядывая по сторонам. Навстречу мелькнули фары, и с ревом пронеслась фура, я проводил ее габаритные огни взглядом в зеркале заднего вида и снова окунулся в дорогу.
Через два часа, когда бензин подходил к концу, я внезапно понял, что с момента выезда из кафе я не встретил ни одного признака присутствия людей, кроме асфальта под колесами, а фура была последней машиной, встреченной на дороге. Дорога, конечно, не была оживленной, но и такая пустынность пугала. А уж отсутствие населенных пунктов и заправок напрягало ещё больше. И дело было даже не в бензине, я всегда вожу с собой канистру на двадцать литров на всякий дорожный случай, а в том, что на трассе это ненормально. Я прижался к обочине и заглушил мотор. Вокруг лишь лес и дорога. И тишина. Выйдя из машины, я закурил и полезно в телефон свериться с картой. Навигатор для слабаков, но Яндекс спасет мир. Телефон выдал, что я нахожусь между двумя небольшими населенными пунктами среди леса, дорога была отмечена левее на пару километров. Ну, понятно, это частый глюк у них. И тут по моей спине пробежал холодок. Даже если Яндекс врёт, я должен был проехать как минимум последний населенный пункт минут пятнадцать назад. Может, заброшен? Судорожно листая карту, я понял, что после кафе городки и деревни были натыканы весьма густо и плотно к дороге, но я ехал вдоль мертвой и темной стены лесов и полей.
Страх подстегнул меня быстро залить бензин из канистры в бак, кинуть ее в салон и резво развернуться назад. Снова под колеса побежала разметка, но покоя как не бывало. Канистры должно хватить на двести тридцать километров. Должно.
Через два часа абсолютно пустой дороги мое сердце забилось чаще от вида кафешки с дохлыми мухами на блинах. Я съехал на расширение, припарковался и выдохнул. Все хорошо. Мелкое беспокойство на границе сознания я просто отбросил и поспешил в кафе.
В углу дремал алкаш, продавщица уныло смотрела на меня из-за стойки, у окна сидел мужик в грязном фартуке. За четыре часа отсутствия ничего не поменялось. И тут я понял, что меня беспокоило. За четыре часа не рассвело и даже не появилось и намека на рассвет. И я свернул к кафе направо, хотя так же направо я свернул в него и тогда, когда ехал в другую сторону.
— Что брать будем? — спросила продавщица, равнодушно окинув меня взглядом. Я попятился в иррациональном ужасе назад и наткнулся спиной на что-то. Вскрикнул, резко развернулся и увидел пьяницу. Тот пошатывался и смотрел на меня ясными и трезвыми глазами.
— Ты вне карты, — сказал он, сверля меня взглядом.
— Мущщина, чего вы орете? — возмущённо спросила продавщица, но я проигнорил ее.
— Что это значит? — почти проорал я в лицо пьяницы.
— Ты вне карты и пути, — повторил он и вышел из кафе.
— Вы с кем разговариваете? — в голосе тётки сквозило беспокойство, дядька в фартуке встал и повернулся ко мне, приняв напряженную позу.
— С алкашом этим, — я кивнул на дверь, где скрылся пьяница. — Что он мелет? Какое «вне карты»? Что происходит?
— Ты это, парень, шел бы ты спать, — пробасил мужик, глядя на меня, как на сумасшедшего. Его рука потянулась к топорику для разделки мяса на поясе, и я испугался.
— Вы чего, я ж ничего плохого...
— Вали отсюда! — грозно рыкнул мужик. — Не знаю, с кем ты там говоришь, устал ты или псих, но вали. Нам неприятности не нужны. С этими словами он вынул топорик и сделал шаг ко мне, я в ужасе метнулся к двери и выскочил наружу.
Бегом преодолев пять метров до машины, я прыгнул за руль, завелся и рванул с места, наблюдая в салонном зеркале, как на крыльцо вышел дядька в фартуке, а за ним испуганно жалась толстая тётка.
— Черт знает что, — выругался я и полез в бардачок за сигаретами. Не курил я уже лет пять, но везде возил с собой по привычке пачку.
Горький дым наполнил лёгкие и салон, забытый вкус, как будто снова пятнадцать и снова прячусь за гаражами от мамы. Вне закона, так сказать. Вне карты. Я хихикнул. Херня какая-то.
Две сигареты, десять минут, пятнадцать километров пустынной дороги в сторону родного города. Ни одного знака, ни одного населенного пункта. Я остановился на обочине и замер. Бензина ещё хватало, но всё вокруг начало меня напрягать слишком сильно. Может, я попал в аварию, а это галлюцинации? Может, я сплю или умер? В коме? Та фура, которую я видел последней, наверно, под нее и попал. Я снова закурил. Ну раз это игра мозга, то можно ехать и дальше, всё неважно. Рыкнул, заводясь, мотор, навстречу полетела дорога. Я старался не думать о родных и о том, что мое тело, возможно, лежит в груде металла на обочине, подмятое фурой.
В свете фар мелькнула фигура, и я ударил по тормозам. Взвизгнув, машина развернулась и остановилась. Кажется, звука удара не было. Я выскочил на дорогу и увидел знакомого пьяницу, стоящего среди трассы. Голова его была опущена, а плечи поникли.
— Ты опсихел? — я заорал на него и метнулся в его сторону с желанием дать в морду. Пьяница поднял голову, и я словно налетел на стену, упал на задницу и, скуля, пополз спиной к машине. На меня смотрели жёлтые, как фары, глаза, испускавшие два луча света.
— Ты вне карты! — Рот существа открывался не в такт звукам, и голос звучал, как гром. — Ты-ы-ы-ы вне ка-а-а-арты-ы-ы, — ревел он. Медленно и как-то ломано он двинулся ко мне, а я, собрав остатки сил, вскочил и ломанулся к машине. Прыгнул за руль и вдавил газ в пол. К черту всё, к черту психа с топориком и жирную тётку, лишь бы к людям, лишь бы от пустоты дорог. Вообще от этих чертовых дорог подальше! Я достал сотовый и набрал номер брата. Три гудка, и трубный голос проревел в динамике:
— ТЫ ВНЕ КАРТЫ!
Трубка улетела на соседнее сидение.
Справа мелькнула вывеска, взвизгнули шины, я бросил машину заведенной и открытой и ворвался в кафе. Все было так же, кроме алкаша. Я почти упал, когда влетел в помещение. Тётка подкосила и испуганно вскрикнула, мужик резко встал и нащупал рукой топорик.
— Что случилось? — задал он вопрос, глядя на меня со смесью испуга и волнения.
— Вызовите, пожалуйста, полицию, за мной гонятся! — прокричал я, косясь на дверь. — Закройте двери!
— Опять бандиты на дорогах, — вздохнул мужик и обернулся к тётке. — Тома, набери, а я пока тут.
Тома кивнула и поспешила в подсобку, а мужик запер двери, опустил рольставни и зашёл за прилавок.
— Кофе будешь? — спросил он у меня, возясь с чайником. Я кивнул, сил говорить не было.
— Я позвонила, скоро будут, — из подсобки вышла Тома. — Ты чаек, кофеек... А, делаешь уже? Хорошо, — тётка села за столик.
Дядька принес два стаканчика кофе и один чая, для себя.
— Что там случилось? — спросил мужик, глядя на меня тревожно.
— Я м-м-м... — прозаикался я.
— Дай парню отдышаться! — пихнула мужчину в бок тётка. — Белый вон весь.
В этот момент снаружи завыли сирены, и обитатели кафе подскочили и побежали открывать ставни. Снаружи виднелись три машины полиции. Я выдохнул и обмяк.
— Да, тут! — доносились до меня обрывки фраз. — Вон он... А где он? Спрятался, может?
Я встал из-за стола, думая, что они не видят меня, но полицейские и хозяева смотрели мимо меня.
— Только что же тут был, — удивлялся мужик. — Эй, парень?! Да и машина, но вон... Глянь, нету! Когда он уехать успел?
— Как — нету? — заорал я, подбегая к мужику. — Глаза разуй!
Я схватил его за фартук на груди и... рука прошла насквозь. Я отдернул руку, посмотрел на нее, сжал, разжал. Вокруг суетилась полиция, причитала тётка и возмущался мужик, что, как же это, только что же был, и вот нету ни его, ни машины.
— Б*я, — пробормотал я и сел на асфальт у кафе. — Я реально умер.
Осознавать было страшно и больно. Я поднял взгляд на свою фырчащую машину, тоже, видимо, мертвую. Как цинично.
— Ты вне карты, — проговорил голос над ухом, и я даже не дернулся. Мертвым не бывает страшно. Пьяница сел рядом и уставился вдаль. — Ты слишком любил Дорогу, и она полюбила тебя.
Я поднял на него взгляд. Пьяница светил фарами глаз в темноту дороги.
— А ты кто? — спросил я у него.
— Я голос Дороги, — ответил он. — Она выбрала тебя в свои вечные любовники. Ты не умер, ты теперь просто внутри нее.
— И что делать? — глупо спросил я.
— Ехать. Вы вместе навеки, — с этими словами он поднялся и ушел, растворяясь в асфальте, словно плавясь.
Я встал. Последний взгляд на людей, последние частицы жизни. Машина верно фырчала, бак был полон, а она, моя истинная любовь, звала меня к себе, в бесконечную ленту асфальта.
Источник: pikabu.ru