...Руки у него похолодели, а сердце ушло в пятки. Отец, бывший военный, порядки дома имел суровые, так что ни сестра, ни мать в его присутствии ни словом, ни движением, как говорится... а уж за сигарету-то — изобьет как следует.
Юра с трудом перевел дух и снова прислушался. Вроде — ничего. И ведь не должен он сегодня прийти, на дежурстве же? И уж не догадается же, что в окно вылез? В любом случае уже поздно — сигарета дымит, руки провоняли, то же касается и волос, и кепки. Пусть лучше думает — сбежал бродить по улице. Потом что-нибудь совру — решил он.
Мальчишка сделал еще одну затяжку, совсем уж у фильтра и грубо растолок бычок о пожарную лестницу. Удивительно, как ему повезло с этой старой рухлядью — из окна можно, целясь за кирпичи легко пройти по карнизу и спрыгнуть на металлическую площадку. Обратный путь, конечно, сложнее, но у Юрца еще ни разу не возникало с этим проблем.
Нет, он на дежурстве. Что он, с дежурства вдруг домой уйдет? Да не бывало такого. Парень сплюнул себе под ноги и растер подошвой.
Потом он надвинул кепку на глаза и стал забираться выше, на самую крышу. Внезапно за спиной послышался хруст и у мальчишки опять оборвалось сердце — все-таки унюхал! Он обернулся, тяжело дыша и приглядываясь к открытому окну своей комнаты. В темноте толком не разглядишь... Но вроде никого. Вокруг тоже было пусто, в этот час все обычно уже по домам, алкаши разве что давят бутылку где-нибудь в подворотне. Но даже их не видно.
Рука, как назло, заныла. После того случая в школе на предплечье остался уродливый шрам, который Юра продолжал ковырять долгое время. А вчера…
Он схватился за руку и потер ее с усилием. Вчера он кое-что сделал. Если отец увидит…
У девятого этажа лестница с площадками кончалась и последний участок представлял собой просто ржавые перекладины. Юра растер руки, подышал на них и полез наверх. Ничего, похеру. Не поймаешь меня. Силенок не хватит уже. Ремнем меня лупцевать хватает пока — а вот лазить по стенам ты, старик, уже не можешь.
На крыше было удивительно тихо. Антенны, кабели, навес. Юра шел по самому краю, чтобы не наступать на битум. Он знал, что даже от его легких, тихих шагов будет шум на девятом... а соседи сверху те еще паникеры, выбегут сразу, подумают воры пришли тарелки пиз*ить. Ну его.
Он добрался до своего любимого места, вытащил из тайника (какой же удобный желобок) бинокль и наконец, устало прильнул к нему глазами.
Окна соседнего дома маняще горели где-то желтым, где-то белым светом. Зачем им занавески, верно? Все на виду.
Он навел фокус на окно с кондиционером. Пока темно.
А вон, ниже, теть Зина что-то готовит, борщи варит, ух, и вращает своей поварешкой, как пропеллер. Привет, теть Зин! О, муж в кухню пришел... лапищей своей за зад ее схватил, ого, теть Зин, а он сегодня настроен пошалить...
А вот левее окна квартиры, где живет семья с маленьким ребенком. Муж вон в правом попивает пивас перед телеком (или это комп у него? ютубчик?), а жена с дитем на кухне, соску в рот ему пихает. Ребенок орет. Муж орет из другой комнаты. Наверное: заткни его! А может: тащи еще пива! Привет, семейка.
Юра убрал от глаз бинокль и снова закурил. За спиной что-то скрипнуло, и парнишка чуть не подпрыгнул на месте — а это — почти что с крыши вниз. Отодвинувшись от края, он перевел дух и встал, вглядываясь в темноту. Никого. Он докурил, быстрыми затяжками, потушил и прошелся, чтобы убедиться, по периметру, предварительно спрятав бинокль. На крыше не было ни души.
Потом Юра вернулся на место и снова стал смотреть.
Проверил окно. Темно.
А Вика с пятого как обычно за компом, смеется. Экран не видно. Интересно, что у нее там? Котики? Ну вряд ли садо-мазо-порно, хе-хе.
А вон Марина, лежит на кровати, ногами болтает... Юра подкрутил фокус... в носках и коротких шортах. И розовой маечке. А в руке это чего? О, винишко. Не смотря на милое личико…
А ниже пенсионеры перед телеком, как их там зовут? Она ему чай на подносе принесла с лекарствами, скукотища. А, вот и дядя Гриша. Новый проект, дядь? Дом проектируете? Ну-ка, ну-ка... Ну ничего. О, фасад шикарный.
За спиной снова послышался шорох. Юра вскочил, оглядываясь.
— Кто здесь?!
Сердце опять застучало яростно. Если кто-нибудь застукает тут его с биноклем... Ну ладно, ладно. Они же не знают, на кого ты смотришь — успокаивающе сказал он себе. И никто не узнает.
— Здесь кто-нибудь есть? — повторил он уже менее уверенно. Никого, конечно, никого. Просто птицы или коты, или коты, которые охотятся на птиц. Еще бы покурить. Юра вытянул пачку из кармана и вставив в рот сигарету, прикурил. Каждая затяжка на вес золота, каждая затяжка как глоток воздуха...
Где-то опять скрипнуло-зашуршало.
Ну не батя же меня там поджидает... Юра смотрел, не отрываясь в темноту, в ту сторону, где внутренняя лестница выходила на крышу, будочка такая, с дверью. Стал бы он караулить. За ухо и пинками домой бы погнал.. а там — ремень и крик... Воспитывал он сурово... и ладно бы это. Он ведь никогда не сможет меня понять, подумал Юра. Никогда, никогда в жизни не примет меня. Никогда.
Внутри в горле защекотало, но парнишка только сжал зубы и снова плюнул.
— Эй! — позвал он с вызовом, — Выходи!
Никто не отозвался, и Юра снова сел, поднимая бинокль. И — о, наконец, — заветное окно теперь сияло ярким светом. Андрей стоял в центре, делая выпады с гантелями, левой, правой, левой... Юра сглотнул, наводя резкость. Какие же у него красивые руки. Бицепсы, трицепсы, ладная, развитая грудь, которую он на тренировках не прятал под майкой, будто знал, как хорошо смотрится из окна. Андрею было лет двадцать, а может и больше... Юра знал о нем всего-то, что у него есть машина, два собаки и — очевидно — работа, на которую тот ездит каждый день.
Иногда Юра нарочно шатался во дворе, чтобы увидеть как Андрей подъезжает, паркуется, вытаскивает из багажника пакеты с продуктами... Один раз Юрец даже проделал такую штуку — дождался на лавочке, когда Андрюха машину закроет и пойдет в его сторону, а потом сделал вид, что телефон уронил, наклонился и резко встал — ну и столкнулся с ним, конечно. Тот не обматерил даже, хоть из пакетов посыпалось все в разные стороны. Посмеялся просто, подмигнул. Юра собрал ему продукты. Смущенно спросил, не донести ли до квартиры, на что Андрей рассмеялся и вытащив из пакета банку колы сказал «лови». Юра поймал, и смотрел ему вслед, как тот уходит в подъезд.
Гантели вернулись на полку и теперь перед спортсменом стояла штанга. Ну, давай. Покажи, какие здоровые у тебя ручищи.
Юра облизнул губы — до того занервничал, что горло пересохло. Жаль не взял с собой бутылку воды. Ну, ладно.
Андрей ухватился за гриф и начал поднимать. Мускулы тут же надулись, напряглись, диски-то у него тяжелые... Интересно, какой вес? Минимум стандартная двадцатка. Юра смотрел, как он распрямился и медленно поднял штангу над головой.
На миг ему показалось что где-то рядом мигнул свет. Или вспышка? Мальчишка убрал бинокль от глаз и обвел подозрительным взглядом соседний дом. Но Андрей уже занялся подтягиванием на кольцах, которые видно приделаны к потолку, и Юра просто не мог этого пропустить. Объект его вожделения подтянулся и согнул ноги на девяносто градусов. Сейчас перекувыркнется...
Юра закусил губу и смотрел, боясь пошевелиться, одурманенный этой картиной. И тут вспышка повторилась.
Это было действительно странно. Юра снова обвел глазами дом и заметил выше, где-то на крыше необычный отблеск. Он нахмурился, посмотрел через бинокль и когда резкость стала идеальной Юра отпрянул так, что едва не свалился. Дрожащей рукой он снова подобрал свою игрушку и попробовал рассмотреть то место, где только что увидел мужика, глядящего на него с другой крыши в такой же бинокль.
Никого не было.
Мне не могло показаться, шептал про себя Юра, отползая назад в ужасе. Не могло показаться. Сзади снова раздался шорох или шипение.
Мальчишка вскочил, обернулся, ожидая увидеть отца с ремнем или еще кого, но за спиной никого не оказалось. Он дрожащими руками спрятал бинокль и еще раз глянул в окно Андрея — тот занялся гирями... Юра выдохнул. Пока, Андрюша. Пока, теть Зина. Пока, семейка. Пока Маринка, Вика и все-все... Пока.
Парнишка похлопал себя по карманам — сигареты на месте, не потерял, и пошел, так же тихо ступая по краю обратно, к пожарной лестнице. Свернув за будку, он старался не оборачиваться.
Если отец узнает про сигареты — он будет бить ремнем, орать, и может даже наставит синяков, в воспитательных целях. Мама с сестрой будут плакать и успокаивать отца, но тот если уж решил — так всыпет по первое число.
А если он узнает о....? Мальчишка почувствовал, как холодеет внутри. Если бы он только мог что-то изменить. Например, не просыпаться утром от ярких и жарких снов с Андрюшей. Или, не думать об одноклассниках, когда они шутливо пихаются в переодевалке или обкладывают друг друга пидо*скими приколами. Или, хоть раз в жизни испытать интерес к девчонкам, их формам, сиськами и писклявым голосам. Но ничего из этого он не мог. Не мог и злился на себя, злился так, что иной раз разбивал в кровь кулаки об стену.
Дойдя до пожарной лестницы, он все-таки обернулся и посмотрел на крышу соседнего дома. Два круглешка мигнули и скрылись в темноте. Сердце снова забарабанило как бешеное. Кто-то... кто-то там точно есть.
Домой, домой...! Юра быстро свесил ногу, ставя ее на перекладину и стал легко спускаться вниз. Несколько пролетов и вот его окно. Аккуратно пальцами уцепиться за кирпичи... шаг, еще шаг... из окна послышался еле слышный шорох. Неужели мать не спит? Или Наташка? Но он же дверь запер... еще шаг... подоконник...
— Ну что, попался? — заревел голос отца из темноты его комнаты. Юра на секунду отпустил пальцы и почувствовал, что теряет равновесие, падая с седьмого этажа. Эта секунда длилась так долго, что отец успел включить свет, который ударил мальчишке в глаза.
Затем пальцы снова нащупали твердую поверхность, а ноги, проворно, точно зная куда наступать повели его обратно — на карниз и пожарную лестницу. Отец заорал вслед, но парень уже толком не разбирал слов — в ушах стучало сердце и голос отца слился в бесконечный страшный вой.
Добравшись, наконец, до металлической ржавой лестницы он попробовал отдышаться, но тут же услышал, что сверху, с крыши, кто-то спускается. Юра глянул наверх и на долю секунду — всего на долю секунды — ему показалось, что он увидел глаза этого человека. В них было что-то… неправильное. Не то, чтобы уродливое, но и глаза и само лицо… было что-то не так. Карие глаза были слишком выпучены и широко раскрыты. Если это сосед с девятого, то Юра не узнавал его в таком ракурсе. Человек спускался большими шагами-прыжками через ступеньку, явно добираясь до него. Наверное, услышали шаги... ловят вора... мысли рвались в клочки, и Юра, едва не падая побежал вниз, легко преодолевая ступеньки своими длинными ловкими ногами. Не догонишь, сука.
Мужик шумел и пыхтел, отец орал из окна, а Юра, добравшись до самой крайней перекладины, после которой шел почти трехметровый разрыв повис на ней... и спрыгнул.
Ноги ощутили болезненный удар. Он присел от яркой вспышки боли в коленях, но только на секунду. Рывком поднявшись, он побежал прочь, лихорадочно соображая, куда же теперь деваться.
Значит, отец все-таки дома. Возможно, проблемы на работе, по дороге выпил, и теперь бушует, жаждет оторваться на нем, а тут как нельзя кстати — такой шикарный повод. Ну, ладно.
Юра нырнул в кусты палисадника, чуть оказался за углом дома, откуда сверху его увидеть было нельзя. Сосед с девятого без рентгена в глазах, кажись, подумает, что побежал дальше.
Мальчишка замер, дыша открытым ртом, хотя внутри все дрожало от страха и сжимался желудок. Нужно отдышаться. Дышать ровно. Вот так. Рука опять заболела. Может чернила херовые были? Он сделал все как на видео, черт его знает, что не так.
За углом послышался какой-то шум, голоса, но приглушенно. Юра прикинул пути отступления, наклонившись и глядя снизу, из-за зелени. В просветах виден был слабо освещенный асфальт. Если мужик ринется за ним в кусты, то Юра просто отскочит назад и вырвется с другой стороны. Вопрос — куда потом бежать. Таких друзей, чтоб их родители разрешили бы заявиться среди ночи и попроситься на ночлег у Юры и не было. Ну, Мишка, но живет он на другом конце города, а Юрец ни копейки с собой не взял. Пешком? Ну, на крайняк. И когда он дойдет? В два часа ночи? В три? Да они дверь не откроют.
Шаги. Этот сосед все-таки спрыгнул. Наверное, все ноги себе отбил. Ну что ж, легче будет убегать от такого...
Парень сунул руку в карман, проверить телефон и тут сердце окончательно упало: телефона не было. Наверное, выпал из кармана на лестнице. Его телефон. Его телефон! Где! Фотки! Голых! Парней! Юра сунул кулак в рот и с силой сдавил зубами. Сука!
Он залочен. Он залочен. Телефон залочен, они не смогут его открыть. Но... если вытащить флэшку... или... или просто наугад провести эту дурацкую лочку линиями...
Шаги наконец стали громче и в просвет под палисадником Юра увидел ноги. Они остановились рядом, носками правда в другую сторону.
Губы дрожали, а кулак так и торчал во рту. Юре показалось, что сейчас из глаз хлынут слезы: как он мог так тупо проколоться с телефоном? Если он к отцу попадет разлоченым... Если он узнает, если он узнает....
Человек перетаптывался с ноги на ногу, но не уходил. Юра почти лежал, припав к земле, боясь вдохнуть и шелохнуться. Мужик поддел камешек на дороге и запульнул его куда-то вбок. Мальчишке удалось с трудом вытащить руку изо рта, не издав при этом ни звука. Ботинки нашли еще один камешек и перекатывали его по асфальту.
Чтобы немного расслабиться, Юра стал думать об Андрее. Он красивый. О, да. Он очень красивый. На работу он надевает костюм, а по вечерам, когда выезжает куда-нибудь то выходит в такой крутой кожаной куртке, белой майке и голубых джинсах. У него мог бы быть мотоцикл, потому что в таком виде — только на моцик. А еще Юра ни разу не видел его с девушкой. Не видел его ни с кем. Андрей всегда один. Точнее со своим собаками. Юра даже заводил разговор на тему щенка дома, чтобы выводить его утром и вечером, подладившись под график Андрея. Отец жестко отказал.
Ботинок все перекатывал камешек, а потом резко пнул его и нашел следующий. Юра сглотнул. Почему он не уходит? Стоит ведь спиной сюда, иначе бы уже полез хватать. Сердце снова зачастило.
Нога в этот раз замахнулась и пнула по камешку неожиданно поменяв направление... Юра видел это как в замедленной съемке — как футболист, обманывающий противника, мужик замахнулся, а потом ударил другой частью ботинка и залепил прямо в сторону Юры. Щека загорелась резкой болью, и мальчишка сам не понял, как сдержал крик. Скорее всего решение было принято за долю секунды, когда он осознал, что камень летит ему в лицо. Молчать. Несмотря ни на что.
Он тронул щеку и на пальцах остался след, в этом освещении почти черный. Кровь.
Боль на секунду отогнала страх, но он тут же волной вернулся назад, когда на дороге показались еще одни ноги. Второй тип подошел к первому, и они что-то неясно забурчали.
Приступ страха вдруг накатил с такой силой, что Юра едва не бросился бежать прочь. Этот второй был не отец. Дрожь прошла по всему телу. Это был кто-то еще. Еще один сосед? Чертовы долбанные соседи. Они вели себя не так как должны бы были... Если они думают, что по крыше шнырял вор (хотя ничего же не украли!), то по крайней мере говорили бы нормально, а эти... шепчут. Бурчат.
Юра вдруг пожалел, что не полез обратно в окно, чтобы принять отцовское наказание. Тот бы уже успокоился, наверное. Может и словесно удалось бы его утихомирить... соврал бы что-то как обычно... а тут — эти непонятные люди.
Внезапно, оба преследователя обернулись к кустам: первый бросился по тому пути, откуда в них забрался сам Юра, а другой оббежав в два прыжка, ринулся с другой стороны. Мальчишка весь подобрался и чуть не рыча бросился в третью сторону, где в сколоченных деревяшках был небольшой просвет. На какую-то секунду, как и до этого, Юра снова увидел лицо одного из них, которое и лицом-то назвать было трудно. Морда бульдожья. Прорываясь, он исцарапал руки, плечи, порвал внизу штанину, но вылез и пустился наутек.
Эти двое бросились за ним, безмолвно, как будто бы специально стараясь не шуметь.
Юра бежал, перебирая длинными ногами, и пытаясь хоть что-то решить. Вернуться домой? Это значит оббежать дом. Ноги дадут ему форы, но у него нет ключей, а сколько займет времени звонок домой и ожидание, когда отец снимет трубку домофона? Минута? Две?
В темноте лиц преследователей не разглядеть, но неприятная мысль снова кольнула его — соседи с девятого? Они бы орали и матерились, они бы узнали его, наконец! И что, если это не они? Что, если этот второй мужик — это тот, с крыши соседнего дома, который смотрел в бинокль?
От страха хотелось выть.
В конце концов, если попадется прохожий — можно обратиться к нему, верно? Можно покричать и позвать на помощь. Можно попробовать драться. Да, они крупнее, старше, ну и что?
И все же, на улице не было ни одного прохожего. Ни одного человека вообще. Задумавшись, Юра не заметил ямы на асфальте и во весь рост растянулся на нем, на миг потеряв контроль над собой и происходящим... ему показалось, что в глаза брызнул белый свет и залил все вокруг, а в ушах раздался громкий гул.
...Затем он резко вскочил и снова побежал, пытаясь не думать о разбитых коленях и локтях. Эти двое едва не настигли его, и теперь он ускорялся, стараясь лучше смотреть под ноги. Оторвавшись еще на несколько секунд, он свернул к своему подъезду, набрал номер квартиры и быстро нажал кнопку вызова. Шаги были уже близко, но несколько секунд еще могли послужить ему службу.
Трубку резко сняли, и голос матери спросил: — Кто это?
— Мама! Мама это я, открой! — заорал Юра и стал дергать ручку двери, слыша, как двое уже поворачивают к подъезду.
— Юра, это ты? Ой... где же эта кнопка... — заговорил голос матери, но дверь оставалась закрытой, зато рука одного из мужиков ухватила его за капюшон куртки, а второй попытался поймать за руку. Юра вывернулся и дернулся так, что капюшон треснул, но выскользнул из руки преследователя. Парень снова ринулся в кусты и теперь бежал уже сломя голову, ничего не соображая от страха. Это были не соседи. Он их не знал, не знал! И самое ужасное — у них обоих были уродливые нечеловечьи лица!
Обогнув дом он побежал к соседнему, надеясь встретить там хоть одного прохожего. Попросить вызвать полицию, да что угодно, хотя бы у кого-то попросить помощи, черт!
И только тут ему в голову пришла одна неприятная мысль… татуировка. Пентаграмма. Что он там думал вчера, когда капал чернилами в кровь? Что он просил? И что он за это обещал отдать? Сердце ударило в желудок, а ноги как будто стали заплетаться.
Мужики бегали достаточно быстро и каждую секунду Юра чувствовал, что они догонят, схватят его, стоит ему хоть на секунду помедлить... В какой-то миг, пролетая мимо подъезда Андрея, Юра вдруг отчетливо вспомнил одну недавнюю сцену. Уже после той банки колы, как-то тусуясь во дворе, и конечно, поджидая Андрея с работы, чтобы — может быть — заговорить по-соседски о какой-нибудь ерунде, Юра катался на скейте вокруг дома, и заметив машину поспешил к нужному подъезду.
Объект тайных желаний заметил его, проезжающего мимо и — о чудо! — вскинул руку, видимо узнав. Юра, который даже не надеялся на такой поворот событий, сначала по инерции проехал мимо, а потом вернулся, не зная, что скажет, да и скажет ли.
— Эй, привет! — удалось ему из себя выдавить, пока Андрей искал ключи в карманах. Замок на подъездной двери тут был другой и открывался не только меткой в круглой пластмассе, но и кодом.
— Да-да, привет, — рассеяно ответил парень, добывая из кармана ключи, — черт. Не те взял.
— А? — Юра стоял рядом, с усилием перекатывая в голове все фразы, которые разучивал дома, но ни одна к ситуации не подходила.
— Ключ от подъезда забыл, говорю. Ты как? — Андрей скорее на автомате глянул на него, и потянулся к кнопкам, на секунду задумавшись, а потом набирая код: f57ключ99u. Юра запомнил эти цифры не осознанно, они будто отпечатались в его сознании как важнейшая информация.
— Ну, пока! — улыбнулся Андрей, открывая дверь.
Шаги за спиной приближались. f57ключ99u. Точно, именно так. Никак иначе. Юра припустил вперед. Ему предстояло оббежать дом, но до этого сделать крюк, чтобы они не догадались разделиться и хватать его у подъезда Андрея.
Полное отсутствие людей на улице поражало. Ни одного прохожего, ни одной чертовой парочки с собакой!
Может быть еще раз попробовать прорваться домой? Но медлительность, с которой мать берет трубку не предвещала более скорой реакции во второй раз. А если проникнуть в другой подъезд, то можно хотя бы постучаться к людям, попросить вызвать полицию. Да хоть домой позвонить, в конце концов!
Юра ускорился еще — оторваться любой ценой, скорее, скорее, скорее! Он обвел их вокруг другого дальнего дома и припустил обратно, несмотря на боль и усталость ощущая превосходство — мужики заметно отстали, и у него была теперь в запасе почти минута.
Если только этот код сработает. Черт его знает, как часто они меняют коды. Он наконец свернул к подъезду, и запыхавшись, не сразу сообразил пощупать замок, чтобы загорелся свет... как там было? f57ключ99u, Юра ткнул кнопку ОК и потянул за ручку. За спиной раздалось пыхтение — один из мужиков пер прямиком через кусты. Экран табло замка мигнул и наконец раздалось заветное пикание. Юра рванул ручку на себя и за секунду до того, как здоровая рука схватила бы его за рукав просочился в подъезд, со всей силы потянув изнутри на себя. Снаружи послышалось ворчание, а затем пиканье кнопок... Неужели они тоже знают код? Юра отступал спиной к ступеням. Если один из них — тот мужик с биноклем, то он ведь наблюдал за ним с крыши этого дома. Он знает код. Он знает код!!!
Мальчишка услышал сигнал открывающейся двери и тут же бросился вверх по лестнице. На лифт у него времени не оставалось... Да и куда, куда ему деваться... Перескакивая через ступеньку он, задыхаясь поглядывал на номера — 34, 37, 46... в глаза снова бросилась картинка кода... f57. Это номер квартиры, черт дери, это номер квартиры Андрея! На шестом обнаружился тот самый 57ой номер, и Юра, слыша тяжелые шаги одного из ублюдков (второй, судя по звуку поехал на лифте), заколотил руками в дверь, а потом вцепился в звонок, ощущая дичайший стыд от громкой и несуразной трели внутри.
Мужик достиг четвертого и, уже поднялся на один лестничный пролет, рыча.
— Че вам надо?!!! — заорал Юра, не отрывая пальца от звонка. Перекошенная рожа оскалилась. Еще три ступеньки и он набросится...
Дверь щелкнула, и Юра, не дожидаясь, пока его схватят за руку рванул на себя, отталкивая хозяина и закрыл изнутри, поворачивая на ощупь все замки. А потом силы вдруг иссякли, и он осел, дрожа от ужаса на пороге.
В голове шумело и Юра закрыл уши, зажмурился и только дышал, дышал, дышал... Перед глазами стоял яркий, ослепляющий свет. Потом он наконец взял себя в руки и открыл глаза, чтобы осмотреться.
Андрей стоял у двери, глядя в глазок.
— Что за громилы? — спросил он, усмехаясь, и наконец, посмотрел на Юру, сидящего у него в ногах.
— Я не... не знаю, — чуть не заикаясь ответил тот. Андрей не просто говорил с ним, он вроде как не особо злился и не собирался выбросить его в подъезд.
— Не звонят, — хмыкнул старший парень и снова посмотрел в глазок. — Стоят, кивают друг другу.
— Они... бе... бежали.. за...мной, — еле-еле выговорил Юра. А потом, быстро, сумбурно пересказал весь сегодняшний вечер, опуская подробности с биноклем.
— Эй, уважаемые, — Андрей повысил голос, обращаясь к типам за дверью. — Вам чего?
Ответом было молчанием, но хозяин квартиры, наблюдающий в глазок покосился вниз на парнишку.
— Они показывают какой-то смартфон, — сказал он, снова рассматривая нежданных гостей, — на экране... желтый шар.
Юра поднялся, с трудом, потому что дрожь в ногах не унималась, и глянул в дырку с линзой. Один из мужиков держал его телефон с включенным залоченым экраном.
— Эт... это мой, — онемевшими губами ответил Юра, — но мне кажется, что...
— Что они не стали бы бегать за тобой, чтобы его отдать? Ты прав. Пойдем.
Андрей махнул рукой и Юра, стащив с ног кроссовки поплелся за ним. На кухне ярко горел свет, было чисто, и на окнах висели плотные шторы. Хозяин вытащил из холодильника бутылку газировки и налил ее в чистый стакан, а затем, выудив с полки бутылочку с ярко синим напитком добавил его в газировку, размешал, и в довесок кинул еще несколько кубиков льда.
— Держи, парень, как тебя зовут, не знаю, — Андрей протянул ему стакан, — классный сиропчик, почти голубая лагуна.
— Юра, — ответил мальчишка, забирая стакан. Голубая лагуна… ага… он жадно прильнул к напитку и сделал несколько больших глотков. Ментоловый сироп, с газировкой — вкусно, даже очень, и хорошо, что лед…
В квартиру позвонили.
— Вот нетерпеливые, — рассмеялся Андрей. Юра снова стал пить — до того замучила жажда, что он с трудом разбирал слова хозяина квартиры.
— Ты пей, пей, ничего, подождут, — посмеивался тот.
Юра поставил стакан на стол и смутно глянул на Андрея. Сонливость накатила как-то внезапно — он бы прилег прямо здесь, да неудобно, надо хоть разрешения спросить, а еще лучше позвонить домой, чтобы… чтобы…
— Они всегда так — чуть почуют еду и уже все, не могут. Глупые псы.
— Я не… понимаю, — Юра попробовал подняться, но не получилось, — псы… псы? Кто?
— Да ты сиди, сиди. Я пойду запущу, а то соседей облают, а те этого страсть как не любят. Один раз мне полицию вызвали, еле спровадил.
Андрей ухмыльнулся и вдруг потрепал Юру по волосам, точно щеночка.
— А ты симпатичный.
Юра поднял глаза, пытаясь перехватить взгляд хозяина квартиры, но тот уже ушел. В коридоре послышалась возня, а потом на кухню, рыча и поскуливая ворвались два кобеля… точнее… Юра с трудом разлеплял глаза, чтобы не уснуть… эти двое… это были те мужики, только тела их немного изменились. Такие же здоровые, да только псы, животы еще не заросли, зато спины густо покрыты были шкурой.
Андрей смеялся, пока они наперебой лизали ему ноги в тапках и похлопывал их по спине. Потом он потянулся к полкам и вытащил коробку с кормом, насыпал две чашки и поставил на пол. Псы — это уже были полноценные собаки, те самые с которыми он гулял дважды в день по часу — принялись жрать из мисок.
— Ну что, Юра, — хозяин квартиры приблизился и взъерошив мальчишке волосы, потянул из рукава его руку. На грубом шраме был пластырь, который Андрей тут же содрал. Опухшая, но искусно выполненная, пентаграмма смотрела лучом к ладони.
— Да… хороший рисунок. Бесполезный правда. А вот чернила эти — это ты из ручки какой-нибудь слил? Ты знаешь, что этот яд с мозгами делает? — он улыбнулся и потянул парнишку за руку. — Ну ладно, пойдем, пойдем. Пора.
Юра, туго соображая, поднялся и волоча ноги от усталости поплелся за хозяином квартиры в другую комнату. Это была не та, оборудованная как тренажерный зал. У двери мальчишка вдруг мучительно захотел, чтобы это была просто спальня и покрепче обхватил жесткую ладонь Андрея.
В глаза ударил яркий свет — комната напоминала операционную: здоровенный железный стол, белые стены и весь пол устеленный клеенкой. На маленьком столике лежали разные инструменты — щипцы, ножи, скальпели. Сердце несколько раз ударило в грудь и вдруг как бы замерло — внутри стало очень холодно. Юра задержал дыхание, рыща глазами по комнате — ничего больше кроме операционного стола и разделочных инструментов.
— Давай-давай, у меня дел еще много. С этими двоими возни знаешь, сколько? Обычным кормом не отделаешься — это они сейчас притихли, потому что ждут кости. Ну, давай, малыш, забирайся, — говорил Андрей, мягко подталкивая Юру к столу.
Мальчишка обернулся и заглянул в глаза маньяку, стискивая зубы.
— Ты меня убьешь?
Тот ласково улыбнулся и потрепал его по щеке:
— Да ты засыпаешь совсем. Давай, забирайся, тебе тут удобно будет, а я пока воду для супа поставлю.
Юра схватился за край стола, понимая, что ноги совсем не держат. Голос Андрея — такой мягкий, успокаивающий, домашний входил в дикий контраст с этой белой стерильной комнатой и предложением лечь на разделочный стол.
— Ну, давай тут сам, я скоро приду, — улыбнулся хозяин квартиры и почему-то нежно погладил разложенные на столике инструменты.
Юра дождался пока тот уйдет, прикрывая за собой дверь и осел на пол. В коктейле была какая-то отрава. Эта жидкость голубая, «голубая лагуна» чертова… руки и ноги почти не слушались. Он с трудом подполз к инструментам и выбрав самый устрашающий на вид скальпель спрятал его в карман. На четвереньках он обполз всю комнату и тут только заметил белые плотно закрытые жалюзи. Окно!
В голову ударило, сознание поплыло, и тогда, почти уже теряя сознание, Юра вытащил скальпель и задрав рукав полоснул по своей татуировке. Резкая боль взбудоражила и вернула в сознание. Он с трудом поднялся и стал продираться сквозь жалюзи к ручке одной из створок. На удивление окно не было припаяно и легко открылось. За ним не было ни балкона, ни пожарной лестницы, карниз вдвое тоньше и мрачный темный асфальт внизу.
За дверью послышался лай, а потом один из псов неприятно завыл.
Вся эта борьба со сном казалась Юре побегом улитки — внутренне все кипело и кричало «беги!», а руки и ноги еле-еле передвигались.
Он разрежет меня на куски, сварит суп, а кости бросит собакам — вдруг четко осознал парнишка. Он маньяк. У него псы-оборотни. Он убьет меня.
Другая часть его сознания, засыпающая, уставшая от борьбы вдруг заговорила, расслабляя хватку: а может, и пусть? Отец никогда не примет тебя. Общество тебя не примет. Ты никому не нужен. Ты — ничто. А здесь — ты умрешь от руки того, кого любишь. Он съест тебя, и ты всегда будешь с ним, как и хотел. Как и просил.
Юра оскалился и ухватив одну из полос жалюзи сильно дернул вниз. Не дождется! Чертов долбанный маньяк. Порванная штора смешно повисла на карнизе, а мальчишка кое-как влез на подоконник, и крепко схватившись за створки высунулся наружу. Ни черта. Тут трезвым-то не пройдешь, а уж в таком состоянии…
Дверь тем временем открылась, и хозяин квартиры бросился к нему через всю комнату:
— Юрка, да ты чего! Куда ты?
Мальчишка выдохнул и ловко — насколько сумел — развернувшись повис на подоконнике с внешней стороны дома, ища ногами опоры между кирпичей.
— Эй! Да ты что? — Андрей схватил пацана за руки, глаза у него округлились, будто от страха. — Давай назад! Карабкайся, держись!
— Выпусти! — заорал наконец Юра, что было сил, — Помогите!!!
— Держись, я тебя вытащу, — Андрей перехватил его за плечи и потянул назад, в комнату. Грудь больно проехалась по краю подоконника и Юра почувствовал, что руки совсем слабеют.
— Ты хочешь меня убить, — слабо закричал он, не давая затащить себя внутрь, — ты меня хочешь разрезать!
— Ты что, малыш! — хозяин квартиры затягивал его обратно огромными ручищами, которыми так восхищался парнишка всего-то полчаса назад.
— Помогите! — засипел он, — Отпусти, сволочь! Ты зарезать хочешь, приготовил уже все! Сука! Отпусти!
Маньяк нахмурился, на миг ослабляя хватку, и Юра наконец нашел выступ между кирпичами и схватился рукой за створку, стараясь уйти влево.
— Ты с ума сошел, Юра! Я ветеринар, это кабинет на дому, — едва не кричал Андрей, — я тут животных оперирую, собак, котов, морских свинок, бл*дь!
Эти слова упали куда-то глубоко-глубоко в угасающее сознание, и мальчишка почувствовал, что ноги немеют и съезжают из выемки, а руки больше не способны сжиматься. Сквозь пелену в глазах он видел, как Андрей затаскивает его в комнату и опускает на пол.
А потом все поплыло куда-то в бок, наискось и стало тошно и тяжело, но даже не это не помогло — он потерял сознание.
* * *
…Лицо щекотало чье-то дыхание и Юра попробовал отвернуться. Это не помогло, и пес стал лизать ему лицо, так что мальчишке пришлось открыть глаза и отогнать его от себя. Это определенно была спальня — маленькая темная комната с шкафом и кроватью, на которой он лежал. Мальчишка вскочил на ноги, озираясь. Из-за закрытой двери доносилась музыка и голос хозяина.
Ветеринар? Маньяк? Сердце стучало в горле, а в голове билась только одна мысль — бежать, бежать, как можно дальше, бежать домой, к отцу, который отхлестает ремнем, но не разрежет на куски… Он вдруг заметил на кровати свой телефон — вот же он, черт подери! Юра схватил его дрожащими руками и спрятал в карман.
Потом он приоткрыл дверь, и пес выбежал, прямиком устремившись на кухню. Там и играла музыка, и Юра увидел Андрея у плиты — тот помешивал что-то в кастрюле и шутя разговаривал со вторым псом.
— Да погоди ты, варю, варю, — смеялся он. — Совсем озверели. А ты чего? Иди, охраняй. Фу!
Юра, ступая так тихо, как только мог прокрался к входной двери и вцепился в замки — руки как пауки бегали по поверхности, открывая, открывая, открывая…
Оказавшись в подъезде, он, почти не видя собственных ног, пролетел пять этажей вниз, вырвался на улицу и задыхаясь припустил к своему дому. У пожарной лестницы остановился, глядя снизу — начиналась она примерно на уровне второго этажа. Мальчишка затравленно оглянулся по сторонам и, почти не осознавая, что делает, цепляясь за кирпичи и срывая в кровь ногти полез по ровной стене вверх. Никогда раньше он не думал, что сумеет, но сейчас, в почти что пустой голове не было ни одной мысли кроме как — домой! Домой! Домой!
Добравшись до лестницы, он быстрыми прыжками преодолел шесть пролетов и почти взлетел к своему карнизу, ловка, как обезьяна, возвращаясь домой по привычному пути.
В комнате было темно. Юра скинул уличную одежду, промокшую от пота и крови, и быстро натянул домашнее трико. Затем он залез в кровать, забился в угол.
И горько-горько заплакал.
ㅤ
Автор: Вадим В.