— Вот наглая! — сказала едва не сбитая с ног Галина Семёновна. — Не видит, куда прёт! Никакого уважения… — Современная молодёжь, что с неё взять, — Вячеслав Сергеевич покосился на своего старшего сына Максима.
— Так в дверях прямо! — продолжала возмущаться мать семейства, степенно двигаясь к вешалкам с кофтами.
— Мам, а ты видела, что у неё нет руки? — то ли с укоризной, то ли с озабоченностью спросила Аня, средняя дочь.
— Да, однорукая! — воскликнул шестилетний Артём, а потом, рассмеявшись, прибавил, обращаясь к Максиму: — Твоя жена!
— Заткнись, мелкий! — юношеским баском парировал старший брат.
— Однорукая? — слегка удивился Вячеслав Сергеевич.
— Всё равно так нельзя! — не унималась Галина Семёновна.
Семья разбрелась по магазину, с интересом рассматривая одежду, и лишь только Максим с кислой миной взирал на представленный ассортимент, не идущий ни в какое сравнение с его рокерским одеянием. Но манифестация нигилизма была недолгой, ибо отец повёл его в отдел классических костюмов, чтобы показать, что значит хороший вкус. Шестнадцатилетний максималист с нескрываемым презрением смотрел на одежду офисного планктона и с деланной небрежностью травил плоские шутки.
Однако что-то было не так. Ещё при входе в бутик, когда мать толкнула однорукая девушка, он заметил, что продавщицы на кассе смотрят в стену позади стойки, отвернувшись от торгового зала, точно чем-то в нём оскорбившись. Да и одежда, висевшая на вешалках, была со странностями, которые отмечал и отец: то подкладка в пиджаке была слишком мешковатой, то из брюк свисали фрагменты тренировочных штанов с тремя полосками, то некоторые сорочки были словно в хулиганском порыве обшиты неровными пёстрыми лоскутами. Брошенный украдкой взгляд заставил парня чувствовать себя не в своей тарелке: две девушки всё так же пристально изучали стену, стоя ровно и неподвижно; казалось, они стеснялись смотреть на покупателей и движениями портить идеальный вид своей эксклюзивной одежды.
Тем временем Вячеслав Сергеевич снял ветровку и надел пиджак, отметив, что рукава у него длинноваты. «Ширпотреб, что ты хочешь», — усмехнулся Максим, но увидев ужас на лице отца, осёкся.
— Что-то с руками! Помоги снять! — лоб Вячеслава Сергеевича покрылся испариной.
Сын поспешил снять странно обвисший пиджак и вскрикнул, увидев неестественно узкие плечи. У отца не было рук, причём складывалось впечатление, что их не было никогда: кожа была абсолютно гладкой, без намёка на рубец.
— Что за нахер?! — ужаснулся Максим.
Из примерочной послышался громкий визг, и в следующее мгновение, грузно упав, оттуда выползла сестра Аня, точнее, её верхняя половина, а на полу валялись пустые джинсы с ценником.
— Аня!!! — подался вперёд безрукий отец и неуклюже пошёл к ней.
— Б***ь, что это?! — не верил своим глазам юноша. Ещё одно тело рухнуло на пол, затем прозвучал басовитый женский крик. Возле опрокинутых пустых сапог на четвереньках ползала Галина Семёновна.
— Галя!!! У Ани нет ног!!! — кричал отец, ввиду отсутствия рук не в силах что-либо сделать. — У Ани нет ног!!! Максим, что ты стоишь! Помоги сестре!!!
— Вызывайте скорую!!! — обратился к продавщицам Вячеслав Семёнович, но те лишь равнодушно и тупо пялились в стену.
Оцепеневший Максим стоял посреди внезапного кошмара и ошарашенно смотрел то на мечущегося безрукого отца, то на половину сестры, то на ползущую к ним мать, которая кричала что-то про младшего брата. Позади неё возникла фигура третьей продавщицы, от вида которой у Максима пересохло во рту. Это была надеваемая обычно на модные показы одежда в своём наивысшем развитии: косо надетая и трудноузнаваемая из-за обилия нашитого тряпья широкополая шляпа, ниспадающие к бёдрам уродливые и бесформенные пончо и шали, и каскад юбок с неровными краями, скрывающими ноги, однако самое ужасное было в том, что лицо было скрыто безобразным пучком растрёпанной ветоши, из которой во все стороны торчали разноцветные тесьмы. Продавщица, вернее — существо, походившее на продавщицу, неспешно подплыло к Галине Семёновне, едва начинающей поворачивать голову в направлении изумлённых взглядов сына и мужа, разверзлось, обнажив свою внутреннюю пустоту, и резко упало на мать семейства, полностью её накрыв и закутав. Вячеслав Сергеевич завыл; Аня, потеряв дар речи, хваталась за его ноги. Поглотившая Галину Семёновну одежда некоторое время дёргалась, очевидно, сдерживая её отчаянные попытки освободиться, после чего поехала по полу в направлении того, что осталось от Ани. Отец пинал ногой разноцветные лохмотья, которые мгновенно съедали большие её куски, и вот, потеряв равновесие, Вячеслав Сергеевич рухнул на кафельный пол, где существо, снова пустое, проделало с ним те же манипуляции, что и с его супругой. Максим подхватил половину сестры на руки и заметался в поисках Артёма. Младший брат недалеко ушёл от стеллажа с головными уборами: бейсболка сожрала большую часть его головы, и ослабоумевший мальчик беспомощно ползал по полу, издавая противные звуки. А в кепке появились лишние детали в виде косо пришитого отворота и грубо примётанного к козырьку полосатого носка. Попытавшись поднять Артёма, Максим уронил сестру, которую тут же утащило под стойку с платьями, увешанными штанинами и рукавами. Он попытался схватить её, но не успел. Он ничего не мог нащупать в сумраке: ни пола, ни труб гардероба не касалась его ладонь, и лишь когда он привстал, с ужасом заметил, что в сантиметре от локтя рука просто исчезла. Уцелевшей рукою подняв ничего не понимающего брата, Максим обошёл стойку в поисках сестры и наткнулся на тварь, представлявшую из себя невероятную смесь клетчатого пледа, нескольких комбинезонов и мятой нейлоновой куртки, фрагментарной россыпью пришитой то тут, то там. Существо плотоядно раскрылось и бросилось на братьев, Максим сорвался с места, бессмысленный Артём, не устояв на ногах, оказался на полу, немного успев по нему протащиться, пока текстильный монстр не поглотил его. Всё это произошло настолько быстро, что Максим, набирая скорость, не сразу понял, что держит одну лишь кисть младшего брата. Когда он подбежал к двери, то с ужасом отбросил остаток Артёмовой руки и попытался выскочить на улицу, но сделать этого ему не удалось, потому что внезапно он оказался в одной из примерочных. Не понимая, что происходит, Максим резко отдёрнул штору и выбежал в зал, где к нему тащилась дюжина тканевых тварей. Парень в панике заметался в сужающемся кольце, пока не решился идти напролом. Задев одно из существ, он лишился уха и волос на левой стороне головы, но, как и в случае с рукой, не почувствовал этого и снова выскочил в дверь.
На этот раз он оказался в другой примерочной, со слегка треснутым зеркалом и обломанным крючком на стене. «Дверь — это клапан!» — осенила Максима внезапная мысль. Где-то на периферии сознания удивившись своей сообразительности, он притаился, напряжённо вслушиваясь в происходящее. Через некоторое время парень осторожно выглянул: разбредшиеся по помещению чудовища не знали, где он, и проверяли на всякий случай все примерочные, которых, к слову, было неестественно много для относительно небольшого магазина. Теперь ему нужно подобраться максимально близко к выходу и ждать момента, когда кто-нибудь войдёт в этот проклятый полуподвал. Вспомнилась безумная от страха девушка, что толкнула его родителей на входе. Возможно, она тоже пришла с семьёй или подругами, тоже оказывалась раз за разом в примерочных, пока не догадалась о клапане. Где она сейчас? Бежит домой? Или забилась в какую-нибудь подворотню и горько рыдает? Внезапная любовь к сестре по несчастью, наложившись на горечь утраты, породила странное чувство, накрывшее Максима горячей волной. Ему захотелось выплеснуть из себя всю свою сущность, чтобы испепелить окружающее его молчаливое зло, чтобы стерилизовать и обезвредить это опасное место.
Настало время действовать. Максим достал зажигалку, вышел из примерочной и подпалил занавеску. Убедившись, что пламя не погаснет, он пригнулся и быстро пошёл вдоль рядов с уродливыми штанами, также касаясь их пламенем. Горению поддавались лишь немногие из них, те, на которых было меньше неуместных излишеств. Выглянув в проход, Максим застыл: двое чудищ совсем рядом рыскали в поисках живой плоти. Ждать слишком долго, однако, было нельзя, потому что огонь уверенно разгорался, несмотря на попытки «взрослых особей» каким-то образом потушить соседствующий с ними «молодняк». Парень улучил момент и перебежал в ряды с женскими джинсами, с которых свисали некие подобия старых половых тряпок, усыпанных блёстками. Выбрав наименее изуродованные из них, Максим с успехом их поджёг и двинулся дальше. Дым достиг детекторов, и пронзительно запищала сигнализация. К счастью, в помещении отсутствовали спринклеры, поэтому разрастанию пожара мало что могло помешать. Притаившись за стойкой с футболками со множеством рукавов и карманов, Максим смотрел на дверь, но изменение звука за спиной побудило его тотчас же обернуться. Сзади к нему приближалось одно из этих существ. Недолго думая, он резко развернул стойку и толкнул её на монстра. Край одной футболки прошёлся по его бедру, оставив что-то вроде впалого шрама. Заметив парня и пламя, остальные твари стремительно двинулись к нему из разных концов зала, но тут к визгу сигнализации прибавился звук, возвестивший о спасении: зазвенел колокольчик, а значит, кто-то входил в магазин. Максим с отчаянным воплем бросился к двери на испугавшуюся молодую пару. Один из монстров был уже слишком близко, но парню вроде удалось увернуться, и он, вытолкнув застывших в проёме молодых людей, вылетел с ними на лестницу, истошно вопя: «Пожар!» Никто из влюблённых до конца не осознал, что, помимо тусклого в сравнении с люминесцентным освещением зарева огня в густеющем дыму, видел уродливые лохмотья, быстро плывшие к выходу из магазина одежды вслед за перепуганным Максимом.
«Быстрее, наверх!» — закричал парень и побежал по ступенькам. Ближе к концу подъёма голень пребольно вывихнулась из остатков коленного сустава, Максим упал на землю, не переставая плакать от всего сразу: от боли, сожаления, счастья. Быстро поднявшись вслед за ним, парень и девушка неуклюже пытались оказать ему первую помощь, потом девушка вытащила телефон и начала набирать пожарную охрану, хоть её молодой человек и настаивал на вызове скорой. Немного успокоившись, Максим привстал и увидел, как от ровного асфальта у стены здания уходит ввысь последняя порция дыма. Входа в полуподвал будто никогда и не было.
Автор: Митрофан Хроч