Старший брат позвонил Олегу впервые за два года. И сразу начал с места в карьер.
— Здорова, малой, — послышался в трубке знакомый хриплый голос. — Ты там как, мутишь с ведьмами?
Олег улыбнулся. Звонок Андрея застал его в дверях квартиры, вернувшегося с последней ночной смены в ненавистной складской зоне, откуда он пришёл уставший и голодный. Но даже в таком состоянии он был рад услышать старшего брата.
Андрей просто так никогда не звонил.
А «мутить с ведьмами» в их лексиконе означало – где-то подрабатывать.
— Привет, братишка, — ответил Олег, добавив в голос немного сожаления, — вот представляешь, расстались буквально сегодня. Не сошлись характерами.
У ног Олега крутился маленький джек-рассел-терьер по кличке Руфус, тоже голодный, зато счастливый от того, что вернулся хозяин.
— Грустно-грустно, малой, — наигранно вздохнул старший брат. — А я вот думал предложить тебе небольшое знакомство с перспективной… ведьмочкой. Но ты, наверное, не готов к новым отношениям?
Олег усмехнулся, скидывая куртку в углу прихожей.
«Предложить знакомство» значило – подкинуть работёнки. Возможно, незаконной. Под ведьмочкой старший брат явно подразумевал квартиру, магазинчик или маленький склад. То, что можно обнести.
— Не знаю даже, братишка, зависит от того, насколько красивая ведьмочка.
На кухне пахло собачьей мочой, ноябрьский ветер задувал в открытую форточку, шевелил занавески, отчего они колыхались, словно привидения.
— Ведьмочка хорошая, малой, — старший брат зачем-то громко причмокнул. — За такую и полтинник приданого не жалко!
Олег присвистнул. Руфус, ждавший еды, тут же завилял хвостом.
Пятьдесят тысяч. Такие деньги Олегу очень нужны. Он уже два месяца не выплачивал кредит и не знал, где взять денег на аренду квартиры.
— Послушай. — Он всё-таки медлил с ответом. — А старшие братья у ведьмочки есть? Или родственники неприятные? Никто потом за приданым не придёт?
Олег давно привык, что их шифровки – всего лишь детская игра, оставшаяся со школьных лет. Никто их не прослушивал, кому сдались мелкие неприметные грабители?
Братьям нравилось иногда дурачиться, чувствовать себя подростками. За это Таня
теперь уже бывшая Таня
часто на него злилась.
— Никого нет! — хохотнул Андрей. — Сирота!
— Братишка, я даже не знаю. Последние отношения дались тяжело. Чуть без штанов не остался, сам помнишь.
— Малой, ты даже не сомневайся, — продолжал напирать старший брат, — не пожалеешь! Приятное послевкусие останется надолго.
Руфус, получив еды, аппетитно хрустел сухим кормом. Олег на секунду забылся.
— Малой, ты там не умер?
— Когда надо дать ответ?
— Чем скорее, тем лучше.
— К вечеру, лады?
— Не затягивай.
— А ты сейчас в городе, я правильно пони…
Андрей отключился.
Олег вздохнул, пошёл разогревать вчерашние макароны. По пути включил телевизор. Не хотелось завтракать в тишине. После ухода Тани квартира казалась пустой, мёртвой. Словно уйдя, она забрала с собой жизнь, тепло, уют.
Если бы не маленький джек-рассел-терьер, Олег бы, наверное, повесился в этой квартире. Руфуса, необдуманный хмельной подарок Олега, Таня после разрыва забирать отказывалась, сказала, что она хотела другого терьера, йоркширского, а Олег, бестолочь, не понял и купил этого.
По телевизору шла скучная криминальная хроника. Люди в балаклавах, похожие на палачей, обыскивали пустые квартиры. За окном противный мелкий дождь сменился мокрым снегом. Чёрные машины медленно тянулись по дороге, напоминая похоронную процессию, а костлявые деревья тянулись к машинам, как нищие за подачкой.
— Сука-а-а, — протянул Олег, отодвинув тарелку с макаронами. — Ненавижу.
Не жизнь, а сплошная мука, с самого раннего детства, когда повесился отец, а мама с утра до ночи пропадала на работе, зато по ночам пила и приводила домой мужиков. Олег забыл их имена и лица, но отлично помнил, как весь класс приходил на уроки с новенькими ранцами, а он таскался с ободранным советским портфелем. Старший брат, кажется, в школу и вовсе ходил с пакетом, но зато никогда не унывал, смеялся, говорил, что они с Олегом подрастут и станут богатыми бизнесменами.
Но они стали грабителями. Однажды Андрей заявил, если жизнь не хочет делиться своими богатствами, тогда они сами возьмут их.
Олег плохо помнил первую кражу. Была морозная зимняя ночь, он стоял на шухере, а старший брат обносил продуктовый киоск. Потом был пир из чипсов, печенья и газировки. И отравление, и промывание желудков, после которого Андрей, похожий на мертвеца, тихо сказал:
— Богатств всегда надо брать помаленьку, тогда сильно не накажут.
С тех пор они промышляли только мелкими кражами. Старые овощные киоски, зазевавшиеся старики на остановках, беззащитные дети в тёмных подворотнях. И, что удивительно, пока Олег и Андрей держались вместе, им всё сходило с рук. Но когда Олег оставался один, ему всегда не везло. А ещё мама часто повторяла, что к Андрею постоянно липнет всё хорошее, но он этим пользуется в худых целях. А вот Олег, напротив, всегда пытается сделать что-то хорошее, но всегда получается катастрофа. В очередной раз Олег убедился в своей невезучести, когда впервые пошёл на дело один, три года назад, на последнем курсе техникума. Понадобились деньги, чтобы заплатить декану за диплом, а на временной работе, в салоне связи, стояла ну очень хлипкая касса. И Олег её вынес. Но совершенно забыл про камеры. Тогда его снова спас старший брат, замявший конфликт деньгами и обещаниями исправить Олега. Он ведь и вправду с тех пор больше не крал, даже если становилось совсем худо.
Сам старший брат после того случая уехал в другой город, почти пропал, не общался с мамой-алкоголичкой и Олегом-неудачником. Говорил, мол, появилось выгодное дело. Какое, не рассказывал. А потом и вовсе перестал выходить на связь.
Зато, стоило исчезнуть Андрею, у Олега появилась Таня, невысокая рыжая худышка с серебряным кулоном на шее. Девчонка-огонёк, способная одной улыбкой растопить сердце хулигана. Познакомились случайно, на остановке, будто бы так же случайно друг в друга влюбились. И решили жить вместе. Таня никогда не спрашивала о прошлом Олега, а он делал всё возможное, чтоб оно не всплыло само. Ведь чёрная полоса для Олега вдруг закончилась. И началась полоса совсем другая, яркая и счастливая.
Жизнь с Таней походила на красивую сказку. Но с грустным концом. Олег не стал прекрасным принцем, а остался Иванушкой-дурачком. Чёрная полоса будто взяла отпуск, но спустя время вернулась в его жизнь, подкинула проблем с одной работой, потом на другой. А под конец забрала Таню.
— Сука, — повторил Олег, с ненавистью глядя на яркую зелёную посуду, оставшуюся от Тани. — Я не виноват, что жизнь такая мразь…
Руфус, сидевший в ногах, звонко гавкнул в ответ.
Олег выключил телевизор, по которому шла передача о каких-то утерянных реликвиях: золотых кубках и алмазных подвесках. Зашторив окно в комнате, прямо в одежде лёг на диван, зарылся под плед. Но сон упорно не шёл.
Пятьдесят тысяч. Быстрое ограбление. Лёгкие деньги. Нормальная жизнь. Если рядом брат, то проблем не будет. А если не проканает? А вдруг их поймают? Что тогда? Тюрьма? Да хрен с ней, терять нечего. Что мог, уже потерял. Олег вынырнул из-под пледа, добрался до телефона. Перезвонил на последний входящий.
Андрей взял трубку после первого же гудка.
— Быстро ты.
— Я согласен, — сухо ответил Олег. — Никаких осложнений, точно?
— Никаких, малой. Брат тебя никогда не подводил. Заеду в одиннадцать вечера. Все подробности в дороге. Адрес кинь эсэмэской.
И отключился быстрее, чем Олег успел ещё что-то спросить.
Погода за окном совсем испортилась. Снег валил хлопьями, и, долетая до асфальта, превращался в коричневую грязь, которую машины месили колёсами, словно тесто. Серые тучи напоминали бесконечное рваное одеяло, которым накрыли город. Они давили на дома, на людей, на самого Олега.
Весь день он пребывал в тревожной полудрёме, словно сон был трясиной, в которую Олег медленно погружался, задыхался, а потом резко выныривал. Когда на город наползли сумерки, он чувствовал себя совершенно разбитым.
Выпил кофе, поел через силу, просто сидел, глядя, как квартиру по-хозяйски заполняют лохматые тени. Погуляв с Руфусом, Олег вернулся домой, стал ждать. Андрей позвонил ровно в одиннадцать.
— Выходи в соседний двор. Я жду, малой
На улице, в свете фонарей, белые снежинки напоминали диковинную мошкару. Ни в одной квартире не горел свет. Город безмятежно спал, лишь изредка по трассе проносились большегрузы.
Андрей ждал его возле серой «Тойоты». За два года старший брат совсем не изменился. Высокий, худой, гладко выбритый, с хитрыми чуть раскосыми глазами. Разве что морщин на лице добавилось.
— Ну ты совсем, блин, не изменился, малой, — старший брат крепко его обнял. — Такой же пупс и остался.
— А ты каланча пожарная, — улыбнулся Олег.
— Запрыгивай, не мёрзни.
Олег с большим удовольствием забрался в прогретый салон «Тойоты».
— Далеко ехать?
— Минут десять.
— И куда едем?
— На квартиру, малой.
— А что с хозяевами?
— В отъезде. Длительном.
— Сигнализация?
— Отсутствует.
— Откуда у тебя наводка?
— Малой, — Андрей вырулил на трассу. — Меньше знаешь, крепче спишь. Твоё дело простое, тихо и аккуратно вскрыть замок. Остальное за мной. Там есть пара… нюансов. Я тебе на месте расскажу. Пока расслабься, послушай музыку.
Андрей включил радио с какими-то тоскливыми рок-балладами. На старшего брата это совсем не походило, обычно он на берегу давал весь расклад, после чего толкал короткую ободряющую речь, и они шли на дело. Сейчас брат нагонял таинственности, словно утаивая какие-то важные подробности, из-за которых Олег захочет соскочить.
— Малой, — Андрей будто прочитал его мысли. — Я хочу только одного: тебе помочь. Я сказал, есть лёгкий способ разжиться баблом. Значит, так оно и есть. Я хоть раз тебя обманывал?
— Нет.
— В беде тебя бросал?
— Нет.
— Вот видишь. И сейчас не обману. Просто хочу, чтобы ты не грузил себя лишними вопросами. Замок, по хате рывок, денег мешок. И все довольны.
Спорить или продолжать расспросы совсем не хотелось, к тому же дорога и радио удивительным образом убаюкивали. Мимо проносились пустые спящие улицы: магазины, автосервисы, стоянки.
— Надо же, — Олег с трудом подавил зевок. — В городе вообще никого. Все как будто вымерли.
— Это всегда в такие ночи, — загадочно ответил Андрей.
И свернул во двор, со всех сторон зажатый панельными пятиэтажками.
— Машину оставим тут. Прогуляемся.
В глубине двора темнели ржавые турники, покосившиеся качели, чуть дальше жались друг к другу старые советские гаражи. Андрей поставил машину так, чтобы её не увидели с дороги. Достал из кармана куртки золотые часы, сжал их в кулаке. На секунду прикрыл глаза.
— Всё верно, — Андрей махнул в сторону гаражей. — Идём.
На улице заметно похолодало. Свежий снег громко хрустел под ногами, от чего возникало чувство, что рядом с братьями идёт кто-то невидимый.
Они обогнули гаражи и вышли к одинокой серой пятиэтажке, за которой чернел лес.
— Теперь слушай, — тихо заговорил Андрей, когда они добрались до самого дальнего подъезда. — Несколько нюансов. Как войдем в квартиру, никаких разговоров. Молчим, не кричим, не шумим, общаемся жестами.
— Понял, принял.
— Второе. В квартире не смотри в окна, не смотри в зеркала и старайся не разглядывать картины на стенах.
— А если…
— Не перебивай, времени мало. Третье, самое важное. В квартире ты можешь услышать… странное.
— Например?
— Женский плач или крики о помощи. Не реагируй. Вообще.
Олег вздрогнул, услышав про плач, про крики о помощи. От всего сказанного засосало под ложечкой.
— Погоди. А если я вдруг нарушу правила? Что тогда?
— Лучше не нарушай, — Андрей всё время смотрел на лес, словно оттуда в любую секунду мог кто-то выйти. — Так, как зайдём внутрь, быстро ищем ценные вещи и валим.
— Вещи? А разве не деньги?
— Деньги потом, когда продадим вещи. Главное, быстро найти и успеть свалить.
— Погоди-погоди, а если не успеем? Что тогда?
— Тогда вернутся хозяева.
Андрей не улыбался, не шутил. Открыл дверь подъезда.
— Ты помнишь наш уговор, малой? Тот, из детства?
— Какой?
— Много не берём, тогда сильно не накажут. И не заметят.
Олег в конец запутался. Желание идти на дело в один миг улетучилось. Остался какой-то первобытный страх и ощущение, что если он сейчас же не отступит, то вляпается во что-то ужасное.
— Андрей, это розыгрыш какой-то? Молчи, не смотри, не реагируй. Что за херня?
Старший брат схватил его за руку.
— Это не херня, малой. Если согласился, уже не отвертишься.
И буквально силой втащил его в подъезд.
Внутри оказалось ещё холоднее, чем на улице. Лестничные пролёты освещал только уличный фонарь. Андрей, не отпуская брата, приложил палец к губам, пихнул вперёд. Жестом велел подниматься на третий этаж.
Двери квартир в полумраке подъезда казались ненастоящими, нарисованными. Рисунки и надписи, накарябанные на стенах, будто неуловимо менялись, стоило ослабить внимание. На верхних этажах слышались шаги, кто-то там шаркал ногами и громко вздыхал.
Олег старался ступать неслышно, Андрей крался следом. Когда поднялись на третий, брат показал на дальнюю квартиру. Мол, она. Обычная железная дверь, обшитая дерматином. Только замок… его не было в двери.
— Ка…
Андрей ударил его в плечо, зашипел, жестом велев молчать. Олег, морщась от боли, показал на дверь, отсутствующий замок. В ответ брат развёл руками, постучал пальцем по виску. Мол, придумай.
Показалось, что шаги с верхних этажей стали ближе, торопливее.
Олег, закусив губу, в отчаянии нащупал пальцами крохотную щель между дверью и косяком, достал ключи от своей квартиры, засунул один в щель между косяком и дверью. Надавил, потянул ключ на себя. И дверь медленно, без шума, открылась.
Загадочная квартира встретила их тиканьем часов, тёмной прихожей с ободранными обоями и десятком прикрытых дверей. У самого входа, на уровне глаз, была закреплена полка с пустыми картинами. В дальнем углу стояла старая детская коляска, а в ней копошилось влажное, блестящее, похожее на большую личинку.
Андрей достал два фонарика, один передал Олегу, который торопливо выудил из кармана телефон, быстро набрал текст, показал Андрею:
«Что мы ищем?»
Андрей набрал в ответ:
«Ты поймёшь. Ищи!!!»
Показал ему на первую дверь слева. Сам пошёл направо.
Олег, стараясь не скрипеть половицами, заглянул в комнату. Луч фонаря высветил широкий пятнистый диван, чехословацкую стенку, старый, накрытый салфеткой телевизор.
Олег посветил ещё, луч мазнул по зеркалу на стене. На долю секунды померещилось, что по ту сторону отражения кто-то смотрит на него. Но наваждение пропало, стоило свету задержаться на пыльной зеркальной поверхности.
Вспомнив предостережение брата, Олег отвернулся от зеркала.
Где в этой комнате могли храниться ценные вещи? И как они выглядят?
«Ты поймёшь»
Стенка, как у мамы. И диван почти такой же, и узорчатые ковры на стенах похожи. Где мама хранила свои жалкие гроши? В старом неработающем телевизоре. Олег осторожно шагнул вперёд. Что-то хрустнуло под ногой. Старый телефон с кнопками, ещё работающий. Поднял его, включил дисплей. Телефон завибрировал, оповестил, что пришло смс. Олег, не подумав, открыл его.
«БЕГИ»
Шею пронзили ледяные иголочки. Олег отступил назад, к двери. И наткнулся на голую стену.
Дверь исчезла.
Зато кто-то теперь находился в углу. Невероятно высокий и худой. Длинная гусиная шея, а вместе с ней и голова терялись во мраке, где-то под потолком. Существо стояло лицом к стене и тихо причмокивало.
Не смотреть, не смотреть, не смотреть…
Олег выключил фонарик. Огляделся в поисках выхода. Взгляд упёрся в телевизор, накрытый салфеткой. Ценные вещи, полтинник, брат обманул его, завёл в ловушку, а он согласился, и уже не выбраться, он один и заперт в этой клетке и…
Существо пропало. Дверь вернулась на прежнее место. В комнату заглянул Андрей, показал на часы. Мол, поторопись.
Олег, набрав в грудь побольше воздуха, бросился к телевизору. Нащупал ногтями зазор между экраном и задней крышкой, отсоединил её. Засунул внутрь руку и выудил золотой кубок. Тот самый, что утром показывали в передаче о реликвиях. Пошарил ещё и нашёл алмазную подвеску, а вместе с ней… серебряный кулон, как у Тани.
«Берём немного, — вспомнились слова Андрея, — тогда не заметят»
Олег, как мог, приладил крышку телевизора обратно, мельком глянул в мутный экран, чуть не вскрикнул. В комнате стоял кто-то ещё, рогатый и мохнатый, тянул свои длинные лапы к Олегу.
Андрей подскочил, сгрёб его за шиворот, потащил из комнаты. Олег снова на что-то наступил. Пол под ногами был завален телефонами, картами, компасами, ножами и даже крестами.
Вытащив Олега в прихожую, старший брат покрутил пальцем у виска. Показал на входную дверь. Она была открыта, с лестницы в квартиру вели, а у самого порога обрывались грязные отметины, похожие на следы копыт. Пустые картины с полок сейчас лежали на полу. Дверь комнаты напротив, куда заходил Андрей, тоже была приоткрыта, там горела свеча. А в дрожащем жёлтом свете блестел краешек гроба.
Олег с трудом оторвал взгляд от той комнаты, боковым зрением заметил, как приоткрылась ещё одна дверь, кто-то глянул на них, зашипел угрожающе и…
Они бежали сломя голову. Четыре проклятых пролёта показались бесконечными.
Сверху за братьями кто-то гнался. Не по ступенькам, а по перилам, шумно, по-змеиному соскальзывал с верхних этажей.
Они выскочили из подъезда, по инерции пробежали ещё метров тридцать, после чего Андрей остановил:
— Стой, всё уже…
Олег не мог говорить, сердце бешено колотилось в груди.
— Андрей, ты… ублюдок… — Слова давались с трудом, воздуха не хватало. —
Куда ты меня притащил? Что за хрень? Что это было? Отвечай!
Андрей жестом велел молчать. Посмотрел на лес.
— Пошли отсюда. И поскорее. Расскажу в машине.
Олег не спешил за ним.
— Пошли, я тебе сказал! Жить хочешь?
— Ты обманул меня…
— Я тебя спас малой. — Андрей буквально силой потащил его за собой. — От твоего никчёмного существования. Да не дёргайся ты!
Андрей был сильнее, а Олег, испуганный, потерянный, ничего не понимал, но какое-то шестое чувство, древнее, как лес за спиной, подсказывало, что без брата он пропадёт окончательно. К тому же кулон… серебряный кулон его Тани… У Олега не находилось объяснения, как кулон мог оказаться в этой жуткой квартире.
Через пять минут они сидели в машине. Олег крутил в руках украденные вещи.
— Ну, ты расскажешь?
Андрей, не дав машине прогреться, задним ходом выехал со двора.
— Слышал когда-нибудь про бродячие квартиры?
— Нет. Это что?
— Квартиры-призраки.
— Что за бред?
Андрей горько усмехнулся.
— Ты же сам всё видел. Они живые, малой. Неведомые твари, маскирующиеся под старые квартиры. Эти квартиры появляются на несколько минут, на полчаса, максимум на час. Незаметно так появляются, в старых полузаброшенных домах на окраине городов, подальше от шума и суеты. Вот, вроде, секунду назад ты стоял на лестнице, заглядывал в пустую квартиру, видел там только голые стены. Через секунду открываешь ту же дверь, а там она. Бродячая квартира. Заметил пустые картины?
— Да.
— Вот по ним квартиру-призрака и можно узнать.
— И для чего появляются эти квартиры?
— Чтобы их хозяева охотились.
Олег шумно выдохнул. В голове крутился десяток вопросов, ещё десятка два проклятий в адрес старшего брата. Но уставший мозг выдал, наверное, самый глупый вопрос, который только можно задать:
— Откуда ты всё это знаешь?
Андрей съехал с главной трассы.
— Знаю и всё, — ответил он, стараясь не смотреть на Олега, — помнишь, мама любила говорить, что ко мне липнет всякое… хорошее.
Отпустив на секунду руль, он пальцами изобразил кавычки.
— Так вот. Прилипло и это. Не важно.
Андрей оглянулся, будто проверив, не притаился ли кто на заднем сидении.
— Ты сказал, у квартир есть хозяева. Это звери какие-то? Или м-мертвецы?
— Не только. Не совсем. Поверь, малой, зло существует, я в этом сам убедился, много раз. Но имеет оно форму, которая далека от нашего человеческого понимания.
Олег вспомнил существо в углу и что-то блестящее в коляске.
— Этим обитателям надо кормиться, выходить на охоту, поэтому квартиры и появляются здесь. В нашей жизни. В нашем городе.
Андрей кивнул в сторону очередного спального района, укрытого темнотой, словно чёрным бархатным покрывалом.
— И откуда эти квартиры берутся?
— Они не берутся. Они были всегда. Сто, тысячу, миллион лет назад. Менялась их форма, были пещеры, избы, дворцы. Теперь вот квартиры.
— И на кого они охотятся?
— На всех нас. Важно другое. Пока эти хозяева охотятся, ищут добычу, квартиры на время остаются без присмотра. Именно тогда мы можем зайти внутрь и умыкнуть что-то ценное. А ценного, уж поверь, в таких квартирах навалом.
— Погоди. — Голова у Олега шла кругом. — Ты сказал, квартиры – они живые. А если это всё ловушка, и они ждут, когда мы войдём…
— Для этого и есть правила, малой. Они живые, но не всемогущие. Соблюдай правила, не лезь в западню, не шуми, тогда и останешься живой.
— Послушай, там, внутри, когда мы вошли, — Олег запнулся, не зная, стоит ли говорить, но всё же решился: — Эта квартира была не пустая.
Андрей испуганно повернулся к нему. Остановил машину.
— Ты кого-то видел?
— Да. Существо. Оно стояло в углу. Странное такое, с длинной шеей.
— Оно тебя видело?
— Не знаю…
— Видело или нет?
— Нет! Наверное, нет.
— Малой…
Андрей потёр глаза, посмотрел на брата.
— Я же чётко объяснил правила, велел не вестись на странные штуки. Что ты сделал?
— Я… ничего!
— Говори! Что. Ты. Сделал?
На лице брата будто добавилось морщин, а глаза стали чёрными, блестящими, как та тварь в коляске, и чужими.
— Там на полу лежал телефон. — Олег дрожал, его начинало знобить. — Старый такой, с кнопками. Я поднял, прочитал сообщение, а потом появился тот, в углу.
Андрей в сердцах саданул кулаком по рулю.
— Я же говорил, нельзя контактировать…
— Откуда я знал?! — заорал Олег. — Ты ничего не объяснил, затащил меня в эту срань против воли! А теперь высказываешь! Да пошёл ты! Иди нахер! Туда, где был эти два года! Проваливай и забирай свои безделушки!
Он бросил кубок и подвеску Андрею, дёрнул ручку двери, чтобы выйти. Заперто.
— Выпусти.
— Ты не сможешь уйти, малой.
— Выпусти, сука!
— Тебя заметили.
— Да что ты опять несёшь?
— Малой, тебя заметили, но я обещаю, пока ты со мной, тебе ничего не грозит. Вот увидишь. Мы всё исправим, мы продадим эту хрень…
Он кинул кубок и подвеску обратно Олегу.
— Получим деньги. И сделаем всё, чтобы ты оказался в безопасности. Обещаю. Я
тебя хоть раз подводил?
Андрей взял его за плечо, заглянул в глаза.
— Я хоть раз тебя оставлял одного в беде?
— Нет.
— Верь мне, малой. И всё будет хорошо.
Олег потёр виски. От усталости и недосыпа начинала болеть голова.
— Поехали уже. Сбагрим эту хрень. Получу деньги и валю домой.
Андрей вырулил с тёмной улицы куда-то в промзону.
— Вот и отлично, малой. Так держать. Вместе прорвёмся.
— Андрей…
Старший брат глянул на него вопросительно.
— Как ты находишь эти бродячие квартиры?
Он ответил не сразу, будто не хотел делиться чем-то сокровенным.
— Помнишь золотые часы?
— Да.
— Они остались с прошлого ограбления. Оставляешь одну вещь у себя, и, когда придёт время, она приведёт тебя в нужное место.
— Как?
— Это сложно объяснить, малой. Но ты поймёшь.
Олег закрыл глаза в надежде, что боль в висках утихнет. Но она накатывала волнами. Казалось, кто-то поселился у него в голове и теперь пытается выбраться на охоту
— Приехали, малой.
Олег удивлённо осмотрелся. Складская зона. Та самая, откуда он уволился.
— Зачем нам на склад?
— Мы не на склад. Идём.
Они обогнули высокое бетонное здание, где работал Олег, нырнули под шлагбаум, за которым выстроились боксы автомойки. За ними стоял вагончик, а в нём горел свет. Андрей осторожно постучал, вошёл. Внутри воняло сигаретным дымом и потом, за столом сидел плешивый старичок, а с ним два амбала, бритых под ноль. Все трое резались в карты.
— Товар принесли, — коротко доложил Андрей.
Выложил на стол статуэтку рогатого чёрта и янтарные чётки. Чуть помедлил, достал золотые часы.
Олег последовал примеру брата, положил рядом кубок и подвеску. Потянулся в карман за кулоном, но в последний момент передумал. Какая-то его часть противилась, не хотела расставаться с этой вещью.
Старик, увидев товар, пришёл в неописуемый восторг.
— Карош! Бродыч слитка! Знатна! Скок хошь за хабар?
Андрей показал три пальца.
— А ты? — обратился старик к Олегу.
— Э… — Он посмотрел на старшего брата, тот кивнул. — Пятьдесят.
Старик достал из-под стола сумку с деньгами. Отсчитал Андрею тридцать, Олегу пятьдесят. Андрей, не сводя взгляда со статуэтки чёрта, спиной вперёд вышел из вагончика. Старик, глядя на это, лишь хохотнул. Олег, не попрощавшись, поспешил за братом.
— Что это было? — осмелился спросить Олег, когда складская зона осталась позади. — Старик глядел на эти вещи и нёс чушь про слитки.
— Каждый видит в них то, что считает драгоценным, — пожал плечами Андрей. — Что-то своё. Я заметил, одну вещь ты оставил себе. Что это?
— Кулон, — Олег слегка покраснел. — У девушки такой был.
— Молодец, — ухмыльнулся Андрей. — Он тебе пригодится.
Домой они, казалось, домчали за пару минут. Брат, высадив его, сказал на прощание:
— Отдыхай, малой. Отсыпайся.
Оставшихся сил хватило, чтобы добраться до квартиры. По кухне гулял сквозняк, в ванной шумели трубы, а на полу прихожей блестела огромная лужа мочи. Но сейчас, после всех злоключений, съёмная квартира казалась ему по-настоящему живой, уютной. Руфус волчком крутился возле ног, просился есть и играть.
— Посидишь до утра голодный, — проворчал Олег. — Потерпишь.
И упал на диван.
Проснулся он только в обед, когда в окно ярко светило солнце. Олег перевернулся на другой бок и снова уснул. Никаких кошмаров, никаких тревожных сновидений.
Разбудил его шум в прихожей. Кто-то зашёл в квартиру. Руфус залаял, спрыгнул с дивана. Олег соскочил следом.
— Кто там?
В прихожей стоял Андрей. В темноте его лицо походило на плохой снимок, распечатанный на чёрно-белом принтере.
— Я это, малой, — отозвался брат. — За тобой. Сегодня ты ведёшь.
— Куда? — не сразу понял Олег. — Я никуда не пойду.
— Пойдёшь, — оскалился Андрей. — Сказано же, если вошёл в бродячую квартиру, назад пути нет.
— Иди нахрен! Как ты попал в квартиру?
— Ты не запер её, бестолочь.
— Убирайся! Пошёл вон…
— Малой, тебя так могут во сне повязать.
— Не повяжут! Нас никто не видел ночью…
— Я про другое, малой.
Олег замер, предчувствуя нехорошее.
— Ты о чём?
— О Тане. Малой, я знаю, что ты убил её.
Квартира поплыла перед глазами. Захотелось ударить брата, стереть с лица весёлую ухмылку, превратить эту наглую рожу в фарш.
Но сил хватило на один вялый удар, который Андрей без труда остановил. Втолкнул Олега обратно в комнату, велел сесть.
— А теперь слушай сюда, малой. Всё это время я следил за тобой. Видел, как ты скинул тело в колодец неподалёку. За что ты её?
Невольно вспомнилась их последняя ссора. Женский плач, крики о помощи. Её слова о том, что он портит ей жизнь своими неудачами, что она уходит и не будет выплачивать кредит, который Олег взял ей же на машину.
— Малой, — позвал Андрей. — Не зависай.
— Она предала меня, — тихо сказал Олег. — Подставила. Я не хотел. Пытался остановить. Поговорить. Она ударила. А я в ответ. Не рассчитал силу. И… вот.
— Ясно. Что сказал близким? Друзьям?
— Ничего. Никому. Отвечаю от её имени в соцсетях. Что в другой город переехала, новая работа, новая симка, что бросила этого… гопника.
Андрей вздохнул, покачал головой.
— Тебя раскроют, малой. Удивительно, что до сих пор не раскрыли. Надо бежать. Чем скорее, тем лучше.
— Этим и займусь.
Олег поднялся, осмотрелся в поисках сумки с вещами.
— Тебе понадобятся деньги, — предупредил Андрей, — много денег.
— У меня есть.
— Тебе не хватит.
— Это уже не твоё дело.
Андрей схватил его за грудки.
— Да послушай ты, бестолочь. Хватит играть в страдальца. Тот кулон, он нас приведёт, поможет найти бродячую квартиру. Забираемся в неё, выносим вещи. И завтра утром нас здесь уже не будет. Я тебя спрячу. Так, что никто не найдёт. Слышишь? Новая жизнь! Море, тёплые страны.
Олег с трудом высвободился из хватки старшего брата.
— А если откажусь?
— Сдохнешь, как батя. Или сопьёшься, как мать.
Олег заметил Руфуса, трусливо смотревшего из прихожей. Вспомнил себя, маленького, вот так же смотревшего из коридора, как мама развлекается с мужиками.
— Дай минуту. Собаке дам поесть.
Как оказалось, он проспал до самого вечера. Вдоль улицы уже зажглись фонари, вчерашний снег успел подтаять и превратиться в чёрную слякоть.
— Почему ты тоже не оставил себе одну вещь? — спросил Олег, когда они сели в машину.
— Нельзя мне. Буду часто вещи оставлять, быстрее найдут.
— Кто? Хозяева тех квартир?
— Схватываешь на лету, малой, — Андрей выехал со двора. — Если есть напарники, надо чередоваться. Доставай свой кулон.
Олег подчинился, достал.
— Глаза закрой.
Закрыл.
— Представь себе улицу. Дом. Квартиру.
В памяти всплыла ненавистная коммуналка из детства. Прихожая, где висели лохматые пальто, полутёмные комнаты, капающий кран на кухне, где повесился отец.
В следующую секунду Олег ясно представил старый деревянный барак в окружении огромных сосен. И грязную улицу на задворках спального района.
— Кажется, сработало. Тут налево, потом прямо…
Город снова встречал их пустыми улицами. Новостройки сменились хрущёвками, которые уступили место деревянным баракам.
— Правила помнишь? — спросил Андрей, когда они подъехали к нужному дому.
— Помню, не тупой, — пробурчал Олег. — Только давай быстрее. И…
Он запнулся, сглотнул противный комок в горле.
— Давай не разделяться, как в прошлый раз. Одному там писец как жутко.
Андрей улыбнулся, взъерошил ему волосы. Как в детстве.
— Не ссы, малой. Не брошу.
Вокруг стояла гробовая тишина, только вдалеке шумел лес. Олег ловил себя на мысли, что замечает в чёрных окнах барака какие-то движения, словно там, в квартирах, бродят призраки.
Они тихо вошли, тихо поднялись по старой деревянной лестнице. Дверь в нужную квартиру напоминала крышку гроба, того самого, который они видели вчера. Только на этот раз в двери был замок.
Олег без труда вскрыл его отмычкой, пропустил вперёд Андрея. Сам невольно оглянулся на лестницу. Почудилось, что во мраке, между пролётов висит покойник.
папа…
Та же самая прихожая, что и в видении. Лохматые пальто на вешалке, а над ними полочка с пустыми картинами. Потолок, покрытый плесенью, казался живым. Мерно опускался и вздымался, словно брюхо спящего животного.
Дверей в прихожей было много, и за каждой слышалось жуткое. Мольбы о помощи, звук пилы, удары топора. Андрей осторожно приоткрыл ближайшую дверь, заглянул внутрь. На стене около двери висела старая фотография, а с неё улыбались старухи, чьи лица, стоило задержать взгляд, начали плавиться, обнажая черепа…
Старший брат легонько ударил его в бок, позвал за собой. Показал на пол, где яркими островками лежала одежда. Мужская, женская, детская.
И снова темнота играла с Олегом злые шутки. Мерещилось, что одежда живая, что она незаметно ползёт к людям, чувствует чужое присутствие.
В дальнем конце комнаты, за грязными шторами, что-то скрипело. В углу Олег разглядел железный люк
точно в такой же он скинул Таню…
Больше в комнате не было ничего. Голые стены, щербатый полоток. Олег достал телефон, напечатал сообщение.
«Где тут искать?»
Повернулся, чтобы показать сообщение Андрею. И получил удар по голове.
Очнулся он, наверное, уже через секунду. Но брата в комнате уже не было, двери оказались заперты, а на груди, мешая дышать, лежало тяжёлое пальто.
Олег сбросил его с себя, ринулся к дверям, дёрнул за ручку. Заперто.
— Эй! — завопил он, напрочь забыв о правилах. — Андрей! Выпусти!
С той стороны в дверь ударились, послышался смех. По полу прихожей простучали копыта, а через секунду кто-то начал долбиться в запертую дверь.
Олег в ужасе отступил. Одежда под ногами зашелестела.
Он подобрал с пола телефон, благо, Андрей его не забрал, набрал номер брата.
Запоздало увидел, что нет сети.
В дверь продолжали долбиться, она грозила в любой момент разлететься в щепки.
Олег бросился к окну. Вспомнил предостережение брата, но, наплевав на запреты, отдёрнул штору.
И увидел лес. Увидел чёрные деревья, каких раньше никогда не видел. Огромные, похожие на великанов с множеством рук-веток. Заметив его, деревья повалились на землю и, цепляясь ветками, поползли в сторону дома.
Олег в панике отскочил от окна, задёрнул шторы. Вспомнил про люк. Бросился к нему. С трудом снял крышку. В лицо ударил запах разложения. Олег отшатнулся, задел рукой лохматое пальто, которое обожгло, словно крапива. Услышал, как разлетается дверь за спиной. И, не думая, нырнул в темноту.
От удара обо что-то твёрдое из него вышибло дух, из глаз посыпались искры. Он пополз вслепую, через секунду увидел, окно, луну, которая заливала помещение призрачным светом. Увидел за окном знакомую улицу, сосны. Он был в том же доме, только на первом этаже.
Превозмогая боль, Олег добрался до окна, выбил стекло, пока забирался на подоконник, порезал руку, залил кровью карниз. Рана, как ни странно, придала сил, которых хватило, чтобы убежать подальше от проклятого барака, упасть на колени, закричать от боли, злости, отчаяния.
Андрей его бросил. Заманил в ловушку и оставил умирать. Игра в доброго брата, обещания помочь – наглая ложь. Олега бросили, как корм, на съедение этим тварям. Надо найти старшего брата. Найти и отомстить. Но запала хватило, только чтобы простонать:
— Сука-а…
Деньги, как назло, остались дома. Пришлось добираться пешком. Ловить попутки он не хотел, боялся. Держался темноты. Рану перевязал носовым платком. Несколько раз звонил брату, но «абонент был вне зоны».
Спустя вечность, когда он вернулся в квартиру, почти рассвело. В окнах домов горел свет, суетились люди. Пока Олег поднимался к себе, накидал план: собрать вещи, рвануть на вокзал, купить билет, свалить в глушь.
В квартире царил разгром. Повсюду была разбросана одежда, посуда. Стол сломан, дверцы шкафов оторваны, обои порезаны.
«Тебя заметили»
Эти надписи были на кухне, в комнате, в прихожей.
Руфус, жалобно скуля, прятался под диваном.
— Тебя заметили, урус, — сказал знакомый голос за спиной.
На пороге стоял плешивый старик из вагончика, а рядом два амбала.
— Тебя заметили, — повторил старик. — И не отпустят.
— Нет, — прошептал Олег, — это всё брат, это его вина…
Амбалы схватили его, поволокли на лестницу. Олег кричал, сопротивлялся.
— Некарош урус, — прошамкал старик, спускаясь следом. — Над избави, покма
другам бед не нанёс.
— Подождите… по… до… — Олег задыхался, как рыба, хватал воздух ртом. — Дайте… брату… звонок. Прошу. Он объяснит… поможет.
Старик прищурился, велел амбалам остановиться.
— Звони. Но с мово. Токма громче связь.
Олег взял телефон из рук старика. Набрал номер брата. Включил громкую связь.
Он снял трубку после первого гудка.
— Андрей…
— Малой, прости. Но у меня не было выбора.
— Андрей, помоги! Ты обещал, ты говорил, что поможешь! Эти…
Он глянул на старика и амбалов.
— Хотят утащить меня обратно, в квартиры! Зачем ты так…
— Малой, или я, или ты, — спокойно ответил брат. — Я принёс тебя в жертву. Дошёл до конца. Но спас свою жизнь. А ты теперь сам по себе.
— Помоги, — прошептал Олег едва слышно. — Прошу.
На секунду показалось, что брат отключился, но нет.
— Малой, есть только один способ.
У старика, молча наблюдавшего, заблестели глаза.
— Какой способ? — спросил Олег.
— Если готов пойти до конца, сделай то же, что и я. Дойди до конца. Принеси бродячим жертву. Откупись.
— Как?
— Спроси сам.
На этот раз он в самом деле отключился.
Старик, услышав про выкуп, оскалился.
— Что значит откупись? — не понял Олег. — Какую жертву?
— Живое существо, — улыбнулся старик. — Любое. Отдай им. В жертву. Дойди до конца. И тебя не заберут.
— Не заберут? — переспросил Олег. — Отпустят?
— Не заберут, — ещё шире улыбнулся старик.
И Олег отчётливо понял, что у него нет иного выбора.
Руфус так и прятался под диваном. Олег достал его, дрожащего и маленького, прижал к себе.
— Прости, — прошептал он псу, — у меня нет выбора.
До темноты он просидел в душном вагончике. Руфус дремал у ног, ни о чём не подозревая. Старик и амбалы продолжали резаться в карты. Когда стемнело, они встали из-за стола.
— Веди, — велел старик.
Олег зажал в руке кулон. Закрыл глаза, и словно провалился в какой-то чёрный колодец. В этой черноте он с трудом разглядел сгоревший дом. И свалку.
Его везли теми же улицами, что в первый раз, когда они ехали с братом. Но теперь город казался другим, незнакомым. Он оброс новыми домами, причудливыми, несуразными. Они жались к обычным домам, врастали в них. И, Олег в этом не сомневался, новые дома населяли новые хозяева.
Его привезли к той самой свалке. Высадили около сгоревшего трёхэтажного дома.
— Иди, — приказал старик. — И не вздумай нас дурить.
Олег, прижимая Руфуса к груди, поднялся на третий этаж. Увидел в конце пролёта одинокую дверь. Открыл. Пёс, почуяв неладное, жалобно заскулил, начал вырываться.
— Нет, нельзя, — Олег шёл, глотая слёзы. — Спокойно, Руфус…
В прихожей он, не заметив в темноте полку с пустыми картинами, налетел на неё. Свалил их все на пол, чертыхнулся. Хотел поднять, но тут услышал, что двери в прихожей открылись.
На пороге стояли они, обитатели. Худые, высокие. Существа в грязных лохмотьях, чьи длинные шеи без конца удлинялись, доставая до потолка. Шеи будто существовали отдельно от тел. Словно змеи, они ползли и ползли по потолку. Когда они подползли ближе, Олег разглядел, что и морды у тварей тоже змеиные.
— Я принёс, — он с трудом выдавил из себя несколько слов. — Жертва. Дойти до конца. Чтобы вы не забрали.
Твари молчали. Змеиные шеи переплелись, от чего твари стали похожи на единый организм, который подбирался всё ближе, Олег уже чувствовал запах разложения.
Он швырнул пса вглубь прихожей, выскочил из квартиры. Запер дверь. Услышал, как Руфус жалобно лает, потом скулит, потом замолкает. Олег, покачиваясь, словно пьяный, спустился на крыльцо. Старик и амбалы уехали, оставили его одного.
И снова он брёл домой, по памяти, но уже ни о чём не думал. Внутренний автопилот вывел его на трассу, а по ней Олег чудом добрался до своей улицы. Жуткие дома вокруг исчезли. Остался только он, а ещё желание сбежать, начать новую жизнь.
Он опасливо заглянул в свою квартиру. Пусто, если не считать разбросанных вещей. Олег закрыл входную дверь. Шумно выдохнул. А потом увидел их.
В полумраке прихожей, на полке, где раньше стояла Танина косметика, теперь стояли картины.
Пустые картины.
Слишком поздно он заметил, что окна в квартире зашторены, а разбросанная по полу одежда шелестит, будто живая.
«Не заберут. — Вспомнились слова плешивого старика. — Не заберут»
Дойти до конца, тогда не заберут.
Не заберут, но сделают частью бродячих. Навеки запрут в квартире со своими страхами. С новыми хозяевами.
Олег отступил назад, в последней надежде сбежать из квартиры. Но тут он услышал, как открывается дверь ванной, услышал мягкие шаги.
На пустых картинах проступили чёрные лики. Бродячие.
Получается, и старший брат тоже стал частью бродячих?
Такой была последняя мысль Олега перед тем, как кто-то забрался к нему в карман, достал оттуда серебряный кулон. Но вещь, которую Олег оставил себе, больше не была кулоном. Теперь это была влажная блестящая личинка.
— Ешь, — приказал знакомый женский голос.
И Олегу пришлось подчиниться.