Жаркое июньское солнце заливало детскую площадку. Деревья шелестели зеленой листвой. Маленькие детишки играли в песочнице и их крики эхом отдавались в колодце двора. Ребятня постарше обступила деда Пахома, который рассказывал очередную байку.
Дед Пахом затянулся самокруткой, веселыми глазами оглядел собравшуюся вокруг него детвору и начал рассказ.
— В 90-е от много чего диковинного происходило. Страхи разные, да небылицы. Смутное время было, голодное и страшное. Бомжей стало много появляться, да юродивых. Вот и у нас во дворе бездомные стали объявляться. Жили они в подвалах, питались на помойках, выглядели как нечисть какая-то сотонинская, постоянно пили незамерзайку да Момент нюхали.
И был, значится, отсюда неподалеку завод, то ли военный какой-то, то ли химикаты какие делали. Ходили там разные люди в военной форме и строжайший допуск был. А в 90-е, как пошла разруха да беспорядки, расформировали ентот завод, растащили да разворовали.
И много бомжей стало ошиваться там, все металл собирали, да в пункты приема, значится, сдавали. Прям целыми стаями рыскали по заводу, пили спирт Трояр да в грязи там радиоактивной пьяными валялись.
И появился у нас во дворе, значится, бомж такой, Антипка. Был он горбатый просто страх, огромный горб, значится, у него, и согнутый он как буква Г. И ходил он в грязном рваном пальто, которое горб скрывало, да авоську с пустыми бутылками таскал, стало быть, в руке. Человеческую речь забыл он уже, только рычал, как собака и зубы скалил. Рожа страшная, звериная. Ну, накидаем мы, бывалоча, костей дворнягам то нашим, а Антипка вместе с ними бежит на четвереньках, на кости кидается и с рычанием их зубищами грызет. Жуть да и только!
И все бы ничего, да однажды выхожу я во двор от, смотрю...баа!!...народ собрался и пальцем тычет. А посреди двора собаки лают во все горло и Антипку лежачего окружили и кусают. А тот на спине крутится и ногами от них отбрыкивается. А они прям грызут его клыками своими, куски мяса выдирают. И кровь хлещет. Прям кровавая лужа под Антипкой.
И детишки кричат, мол, Антипка Бобика сожрал ночью, дворнягу нашу любимую. И собаки, мол, накинулись и мстят ему за смерть собрата. Ну, думаем, хана Антипке, загрызут его сейчас четвероногие.
И тут, значится, приключилось дело одно, диковинное. Собаки то кидаются, разрывают пальто Антипке, срывают его. Мать честна! А у Антипки из спины, на месте горба — какие то ручки, ножки торчат... Пригляделись — бааа! да там и голова имеется чья-то, с зубищами, и с глазами, красной пленкой заросшими. Натурально, как будто цельный человечек из спины растет. Это не горб , а какого-то монстра Антипка под пальто скрывал!
И шипит эта тварь дикая и руками сучит. Собаки накидываются на него с клыками, а он их хватает, да так, что они скулят от боли. И глотку им, значится, перегрызает. Вой стоит, кровища собачья хлещет, прям кровавая резня. Троих или четверых собачек погубил, ирод, загрыз насмерть. Тут остальные псины наутек кинулись, хвосты поджав и поскуливая. Антипка лежит, стонет, а эта тварь из горба собачье мясо с асфальта поднимает и пожирает. Рычит и слизью какой-то истекает. Детишки кричат, бабы визжат от страху.
Ну, перепугался тут весь народ, стал мужиков кликать. Мужики с ломами железными прибежали, стали Антипку забивать, с чудищем этим сотонинским. Встали в круг и давай ломами в голову бить, в сердце, потом всего истыкали, как котлету, значится. Чудище это забивают, а из него какая-то дрянь льется, зеленоватого цвету, и дымится. Семенычу из 85 квартиры эта дрянь на руку попала, так он аж криком закричал, кожу до мяса проело, побежал водой промывать, с тех пор на руке рубцы жуткие.
Ну, а потом топором тело расчленяли, да на куски мелкие рубили, чтобы отродье это страшное умертвить. Крови было немерянно... почитай, как цистерну разлили.
Порубили на мелкие кусочки, лопатами в полиэтиленовый мешок закидали, да на помойку и отнесли. Там его собачки и докушали, окаянного.
Дед Пахом затянулся еще раз и с удовольствием оглядел испуганных ребятишек.
— А по научному, стало быть, это называлось «мутация», едреныть — Дед Пахом многозначительно поднял палец. — И Антипка был ентот... мутант радиоактивный, значится!