Монтер[Мо́нтэр] Волин[Во́лин] никогда не был суеверным человеком. Все рассказы о потустороннем считал выдумкой людей, то ли от их скуки, то ли от надобности во что-то верить. Он не высмеивал людей, убеждённых в правдивости таких историй, но относился к подобным вещам с присущим ему скептицизмом. История, произошедшая с ним два года назад, изменила его мнение. Его мнение и рассудок.
Началась эта история утром, с заказного письма на его имя. Обычно улыбчивый почтальон передал письмо без всяких шуток и ухмылок. Получив роспись адресата, поспешил удалиться. В письме говорилось о смерти его деда и о том, что он является последним родственником умершего, в связи с чем, всё имущество переходит ему. Похороны назначены на восьмое июля. Монтер не был знаком со своим дедом. Поэтому сначала он посчитал письмо очередным обманом, коих сейчас достаточно. Но потом он вспомнил, как в детстве отец всё время обещал свозить его к деду в деревню. Рабочих дел у Монтера на тот момент не было. Именно поэтому он решил тотчас, отправится по указанному адресу. Заказывая билет на сегодняшний поезд, Монтер с грустным лицом вбил день отправки – восьмое июля.
Утром следующего дня он прибыл к деревне, заскочив по дороге к юристу в город. Слегка покосившаяся табличка с изъеденными кислородом краями, всё ещё гордо возвышалась над землёй с померкшей надписью «Болотная Тропа». Достав нарисованную юристом карту деревни, Монтер поспешил к дому деда. По дороге его окликнул мужской голос:
— Эй, парень. Тебя как сюда занесло?
Повернувшись на голос, Монтер на миг испугался. Перед ним стояла пожилая пара, буквально в четырёх шагах.
— Извините, засмотрелся, не увидел вас. Здравствуйте! Меня зовут Монтер. Я к деду приехал.
— Монтер? Ха – воскликнул мужчина. – А настоящее имя какое?
— Да погоди ты — одёрнула его женщина. – Это видимо внук Пересвета. Ох, а мы думали враки это всё.
— Чего? Ты тётка совсем умом тронулась?
— Так помер Пересвет четыре дня назад, вон там лежит на кладбище местном, вчера похоронили – игнорируя старика, женщина указала пальцем в сторону леса.
— Письмо вот только вчера вручили, не в курсе я был. Я деда не знал, отец только истории рассказывал и обещался отвезти, да то одно, то другое, а потом авария эта – махнув рукой, ответил Монтер.
— В конце улицы на отшибе дом Пересвета. Как осмотришься, заходи к нам, мы тут живём – она показала на дом за своей спиной. – Голодный поди. Я пирожков испекла, рагу сделала, отдохнешь с дороги, мы тебе про деда твоего расскажем. Тут в деревне скукотища – мягко и по-доброму проговорила женщина.
— Спасибо вам большое! Как будет время, обязательно заскочу – ответил Монтер, уходя в сторону дома деда.
Подойдя к заветному дому, Монтер обернулся и окинул взглядом деревушку. Навскидку здесь было домов тридцать. Парочка явно была заброшена. Неподалёку, находилось пожарище, определённо от ещё одного дома. Дома, потёртые временем, на первый взгляд вгоняли в уныние. Где-то не хватало досок в заборе, где-то малина разрослась непроходимой стеной, но почти везде ухоженные огородики, бочки с водой, реже птица да скотина. Дома были разбросаны хаотично и отсюда Монтер, не мог разглядеть всю деревню. Вторая дорога из деревни уходила в небольшую низину, где находилось озеро. На песочном пляже которого, отдыхала молодёжь. Этот вид заставил его улыбнуться. «Не всё так плохо» — подумал Монтер.
Калитка была сделана из изголовья армейской кровати. «Ля, шконка!» — Монтер, слегка рассмеялся. На двери дома висел замок с вырезанной под его форму и одетой на него из тёмного пластика бутылкой. «Юрист не упоминал о висячем замке». Монтер напрягся. Сделав пару шагов назад, осмотрелся. Огород всё ещё выглядел ухоженным, но сорняки уже стали прорастать. Заметив странный камень, он спешно поднял его, но заветного ключа не обнаружил. Почесав голову, он достал сигарету. Крутя её в пальцах и стуча по ладони, то одним, то другим её концом, проговорил:
— Куда же вы, Пересвет Валентинович, его спрятали?!
Его размышления прервал звук упавшего железного ведра и последовавшие за ним женские выкрики. Обойдя дом, Монтер увидел миловидную старушку, аккуратно поднимавшую ведро и что-то бормочущую себе под нос. Завидев Монтера, бабушка схватилась за сердце:
— Хоспади. Вы кто?
— Здравствуйте! Меня зовут Монтер. Я внук Пересвета Валентиновича.
— Ох. Приехал! Пересвет всё время рассказывал, что скоро сын к нему приедет, внука важивать. Да не дождался. А как домик освободился, так внучек тут как тут.
— Всё немного сложнее, бабушка.
— А что тут сложного? Деда родного навестить не могут. Так и помер, внука не увидев.
— Погиб отец давно.
— Как? Батюшки. Бедный Колька.
— Авария. Пьяный водитель на красный пролетел и прям в отцовскую машину.
— Ох, царство ему небесное. Такой хороший мальчик был. Вот только связался с Лариской, с ведьмой этой. Говорила я ему, бросай её.
— Вы всё-таки о моей матери говорите, бабушка.
— А что я? Говорю, что видела. Ведьма она и есть, настоящая.
— Неудивительно, что она мне про Болотную Тропу ничего не рассказывала.
— Ты, внучек, не гневайся на меня. Не любила Лариска деда твоего. А ты вон какой, хороший получился. Весь в отца пошёл. И хорошо, что от матери ничего не взял.
Выбежавшая курица прервала разговор. Старуха ловко загнала её обратно.
— Это дедовские?
— Его, родимые. Слежу я за ними. Помрут ведь.
— Вы, бабушка, случайно не знаете где ключик от замка на двери? Меня о нём не предупреждали.
— А как же, знаю. Под крышей крыльца, на доске лежит. Мне не достать, а дед твой высокий был – она погладила его по плечу. – Как ты.
— Спасибо, бабушка. Я вас покину, пойду в дом, осмотрюсь.
— Закончила я уже. Мы в соседнем доме живём. В гости заходи, мы с мужем добрыми друзьями деду твоему были. Расскажешь о себе. А я супчика на нас сварю сейчас.
— Спасибо за приглашение, бабушка. Как разберусь здесь, сразу заскочу.
Проводив старушку до калитки, Монтер пошёл к крыльцу. Нащупал ключ и открыл замок. Как только он вошёл, в нос ударил резкий запах чеснока. В дальнем углу прихожей стоял стол с десятками очищенных зубчиков чеснока, а на стене на прибитых гвоздях чеснок висел в обрезанных колготках. Рядом со столом стояли старые резиновые сапоги, башмаки и галоши. Пройдя дальше, Монтер вышел на кухню. Небольшой стол с тремя табуретками под ним стоял почти у входа, за ним работающий холодильник и окно. Слева вдоль стен разместились кухонные шкафы, плита и раковина. «Электричество есть. Отлично» — с этими мыслями он прошёл дальше. Следующая комната оказалась гостиной. В дальнем левом углу находился сложенный диван справа от него окно, а перед ним кресло. Вдоль всей правой стены стоял шкаф с сервантом и большой полкой. На которой расположился древний, ламповый телевизор. Почти весь пол покрывал потёртый ковёр с кружевным орнаментом. Рядом с креслом находился дверной проём занавешенный кисеёй ведущий в маленький коридор с дверьми по обе стороны. За правой дверью оказалась маленькая комната-спальная. На левой двери висел запертый замок. «Позже разберусь» — с этими мыслями он вернулся в гостиную, скинул рюкзак и сел на диван. На телевизоре лежал пульт, аккуратно упакованный в целлофановый пакет с закрепляющей его резинкой. Монтер усмехнулся. Достав ноутбук из портфеля, и подключив к нему модем, он удивился тому, что интернет здесь ловит хорошо. «Поработать и отсюда можно будет. Закачу-ка я себе отпуск» — размышлял он, с улыбкой откинувшись на спинку дивана. Только сделав это, он почувствовал усталость от недосыпа в дороге. Поддавшись ей, задремал.
Его разбудил стук в дверь. Открыв глаза, он лениво поднялся и пошёл к входной двери. Только сейчас он начал чувствовать стариковский запах, который источала каждая вещь в этом доме. Приоткрыв дверь и облокотившись на неё, увидел уже знакомую старушку.
— Кушанье остывает уже. Задремал, чи шо? Пойдём, милок. Сил наберёшься. Бабушка тебя покормит, вести городские расскажешь.
— Да, я сейчас – он осознал, что не знает, как к ней обращаться. – Напомните как ваше имя-отчество?
— Баб Нюра я.
— Я сейчас окна открою и выбегу к вам – с этими словами, он пробежался по дому, распахнув все окна. Наивно полагая, что к его возвращению помещение проветрится. Подхватывая замок со стола в прихожей, он заметил ещё одну дверь. «Наверно санузел» — подумал он. Выйдя из дома, накинув на петли замок, защёлкнул его. Постучал по карманам, ключ на месте. Выдохнул с облегчением.
— Ну-с, провожайте.
По недолгой дороге до стариков, Монтер слушал причитания старушки о жизни в деревне. Он не имел опыта общения с пожилыми людьми, за исключением пары алкашей во дворе и мерзкой бабы Клавы с первого этажа, которая только и делала, что ругала весь мир и людей вокруг. Как они с Антохой любили делать ей всякие пакости. То яйцо в обивку двери через шприц зальют, то черноплодкой окна из самострела расстреляют, а как-то раз канцелярским клеем залили замочную скважину. Клавдия Романовна заметила их тогда. Ну и влетело же им. Старушка нарушила ход его мыслей, схватив под руку:
— Внучек, помоги бабушке. Трудно в моём возрасте по горкам ходить, сколько раз деду говорила, выкопай мне ступени тут. А ему всё как об стену горох. А Анна Прокофьевна ходи, пожалуйста, падай, пожалуйста. Вот расшибусь насмерть, как он без меня жить-то будет? А я тебе так скажу – никак. Помрёт вслед за мной и года не протянет – продолжала причитать старуха.
Поднявшись, они зашли в дом. Анна Прокофьевна вручила гостю потёртые тапки и прошла с ним на кухню, где их уже поджидал старый мужчина в одних, матросских трусах, прожёвывая беззубым ртом чёрный хлеб.
— Ой, срамота! Постыдился бы гостя – заругалась старуха.
— Духотище, дышать нечем. А ты хочешь, чтобы я яйца в штанах парил? – огрызнулся в ответ старик.
Баба Нюра с оханьем схватилась за голову.
— Ничего страшного, Анна Прокофьевна. Жарища у вас тут мама не горюй.
Мужичок одобрительно посмотрел на парня. Встал из-за стола, отряхнув ладони о трусы. Подошёл к нему и протянул руку:
— Кузьмин Андрей Павлович. Капитан второго ранга в отставке.
— Волин Монтер Николаевич. Рядовой в запасе – с улыбкой, пожал руку старика.
— Чистые погоны – чистая совесть! Уважаю. Ты садись, парень, садись. Чем богаты, тем и рады – указав жестом на приготовленный для него стул за столом. – Какие войска?
— Обожди ты старый. Мальчик устал с дороги. К деду усопшему приехал, а ты всё со своим флотом. Сейчас накормим, сейчас – с этими словами баба Нюра сняла полотенца с кастрюли на плите и переставила её на подставку на столе. – Сейчас супа поедим, а на второе я картошечки с укропчиком сварила. Компот открыла.
— Ой, балуете вы меня, Анна Прокофьевна – ответил Монтер, даже не пытаясь сдержать рвавшуюся наружу чистую улыбку.
Монтер наслаждался ещё горячей, домашней едой. За трапезой они познакомились ближе. С захлёбом слушая истории про своего деда, Монтер откидывался рассказами о жизни в городе, работе и детстве. И так ему уютно стало, словно он у родных бабушки с дедушкой сидел. Закончив обедать, они продолжили бурно общаться. Монтеру начинало казаться, будто он знает стариков вечность, будто они настоящая семья. Он и подумать не мог, что они настолько хорошо были знакомы с его дедом. Дружба длящаяся целую жизнь. Ему такого уже не светит.
— Спасибо вам за гостеприимство. Мне бы к деду на могилу сходить. Не укажете куда?
— Укажем, даже покажем – оживлённо ответил старик.
— Сейчас прихвачу воды и сладостей, и проводим тебя на погост – грустно откликнулась старуха.
Деревенское кладбище находилось в километре от деревни. Всю дорогу Андрей Павлович рассказывал забавные случаи времён службы на флоте. Монтера это веселило. Он считал армейский юмор, отдельным жанром. Дурацким, как у детсадовцев, но для взрослых мужиков. Баба Нюра же шла недовольная, она никак не могла смириться с тем, что её муж так легко отпустил лучшего друга, в её памяти ещё свежи были воспоминания, когда он был готов пойти на всё, чтобы выручить или поддержать Пересвета. Монтер заметил её настроение. Он всегда был уверен в том, что люди довольно спокойно переживают утрату стариков, ведь они не молоды и их уход из жизни лишь вопрос времени. Как только они подошли к погосту Андрей Павлович сразу стих. Его былое веселье растворилось в холодном воздухе.
Обыкновенное кладбище. Ничем не отличается от того, на котором были похоронены его родители. Разве что, вокруг территории того, стоял советский плиточный забор. Остановившись, Анна Прокофьевна протянула бутылку с водой Монтеру:
— Попей, внучек. Воду мы с собой брать не будем. Оставим здесь.
Подняв одну бровь, Монтер посмотрел на старуху.
— Не желательно пить и есть на кладбище – объяснил ему старик. – А воду здесь оставим, чтобы на обратном пути омыть руки, лицо и обувь. Мёртвое тянет живое. Приметы народные.
Монтер спокойно отнёсся к полученной информации. И решил в дальнейшем следовать инструкциям стариков. И проще так будет и понаблюдать интересно. Тропинка виляла между ограждениями могил. Где-то сужаясь, что чуть ли не боком приходилось проходить, где-то неприлично расширяясь. Попетляв какое-то время, они вышли к могиле Пересвета. Она была огорожена самоделом из молодых деревьев. Четыре вкопанные палки по углам и четыре длинные брошенные на них. Монтеру стало неудобно. Почти у всех могил были металлические заборы, либо узорчатые деревянные пусть и выцветшие от времени. Могильный холмик с рыхлой землёй и деревянным крестом у основания ещё пах сыростью и изрубленными корнями трав. Табличка на кресте гласила: «Голубев Пересвет Валентинович. 23.10.1950-06.07.2018». Анна Прокофьевна, ловко перескочив через самодел, принялась складывать под крестом взятые с собой конфеты и мёд, что-то неразборчиво шепча. Андрей Павлович подойдя к парню, легко толкнул его в спину, приглашая другой рукой на могилку. Сухой, тонкий палец старика, больно уколол парня. Он не подал виду. Синхронно переступив палку, они подошли к бабке.
— Святейший человек он был – утирая слёзы, проговорила Анна Прокофьевна, поднимаясь.
— Да – протянул Андрей Павлович. — Нынче по свету с десяток похожих не сыскать. Не сыскать.
Монтер присев, поверхностно гладил рыхлую землю. Взгляд прилип к движению руки. Старики отошли, оставляя парня наедине с дедом. В его голове не было мыслей, да и что он мог сказать человеку, которого и не видел-то ни разу, пусть даже родному. Поднялся несильный ветер, листья зашелестели над ним, на холмик упало несколько цветков липы. Монтер, продолжая водить рукой по земле, не обращал больше ни на что внимания.
Тихий, старческий голос прошептал:
— Будь осторожен. Ольга, приметила тебя.
— Что? – спросил парень, повернувшись к Андрею Павловичу.
— Ничего – в недоумении смотря на парня, ответил капитан второго ранга.
Ветер усилился. Деревья танцевали на нём, создавая природную музыку. Настоящую, успокаивающую и отдалённо устрашающую. Они втроём молча стояли у могилы, смотря в рыхлую землю. Андрей Павлович прервал молчание:
— Дождь собирается. Пора и нам выдвигаться.
Все молча согласились. Возвращались они той же дорогой, что и пришли. По дороге баба Нюра напоминала, что нужно помыть обувь и что ни в коем случае уходя с кладбища нельзя оборачиваться, иначе мёртвые могут принять этот жест за приглашение и последовать за живыми. Монтера это веселило. Вступать в полемику он не стал, хотя его интересовало как же мёртвые тут, если уже ушли в иной мир. И каким правилам они подчиняются, что сами отсюда не уходят. Молча кивая головой и умываясь водой вне кладбища, он спросил:
— Андрей Павлович, вы же хотели рассказать историю как с дедом моим на рыбалку ходили.
— А я не рассказал? Вот голова бестолковая. Было это дело, значит, в 78-ом. Мы молодые тогда ещё были, вот как ты примерно. Потому и вспомнил. И собрались с мужиками на рыбалку. Я, Светик, Толя и забыл четвёртого.
— А дед-то мой где? – с довольной улыбкой от будущего рассказа старика, спросил парень.
— Так Светик-Светик-Пересветик и есть твой дед – слабо засмеялся старик.
Монтер улыбнулся. Так задорно Андрей Павлович это пропел, хоть в пляс бросайся.
— Кто же четвёртый был?! Сашка?! Да нет, он тогда вроде в городе остался. Может быть Миколка?! Или не он?! В общем четверо нас было. Я, значится, в отпуске числился. А посему три дня на дальнем озере, виделись мне сказкою. Собрались мы поутру, я ещё плащ-палаток нанёс со склада и в путь. Пёхом. Дорога до дальнего озера неважная, что тогда, что сейчас, оттого не ходит туда никто почти. У нас рундуки полные, значится, позвякивают – дед заулыбался как юнец-заговорщик. – Прихоть туды, Толян в кусты.
Монтер резко засмеялся как гиена, выстрелив всей скопившейся слюной перед собой, благо старики шли сбоку от него. Говор Андрея Павловича сам по себе всегда вызывал улыбку, а тут, с такой интонацией и выделением «Толян в кусты», устоять было невозможно. Монтер был уверен, что будь дед современнее, интернет лежал бы у его ног. Так говорить, это талант, причём не специально он это делает, а вполне обыденно, он всегда такой, а если текст ещё и с юмором, со смеху и помереть можно. Андрей Павлович посмеиваясь, наблюдал за реакцией парня, как только тот успокоился, продолжил рассказ:
— Чего по дороге не свернул, не понятно. Видимо, отлынуть хотел от разбивки лагеря. В общем, мы с мужиками, лагерь разбили, бутылочки взяли, удочки хвать и на берег. Бутылки в сетку и в камыш, удочки в воду. Четвёртого у костра оставили, а сами с Пересветом по дрова пошли. Лес вокруг озера сплошной.
Старик повернулся на Монтера и с кривизной в голосе резко, с короткими паузами, произнёс:
— Идём.
Вытянул правую руку, как бы указывая на что-то ладонью и поднимая брови:
— Глядь.
Затем вытянув вторую руку и округлив глаза:
— Сидит!
Монтер снова звонко рассмеялся. Сквозь смех, пытаясь пародировать Андрея Павловича. Тот с очень довольным лицом посмотрел на парня, и активно жестикулируя, продолжил рассказ:
— Сидит и гадит, петушок свисает. А рядом как раз крапивка растёт высокая, ой и красииивааая – певуче протянул старик. – Пересвет эту крапивку значится, хвать. И тихонечко к Анатолию с тыла заходит. Я руками рот вот так прикрываю – Андрей Павлович накрыл рот правой рукой и накинул поверх левую. – Пытаюсь смех сдержать. Понимаю же, что будет сейчас. А Анатолий как назло сидит не ведает ничего, мелодию какую-то напевает, от чего меня ещё больше на смех пробирает. Не знаю, как дед твой держался, но я боялся, что вот-вот сорвусь и всё испорчу. И тут Пересвет крапиву под него пропихивает, по всему прошёлся. Тот как завизжит, как вспрыгнет, точь-в-точь, как в жопу ужаленный. Из-за стянутых штанов сразу мордой вниз. Мы с Пересветом от хохота чуть не лопнули, а Толька до вечера с нами не разговаривал.
«Офицер советской армии» — сквозь смех думал Монтер.
Когда они вернулись в деревню, Андрей Павлович предложил Монтеру зайти к ним, помянуть деда. Уж очень ему парень понравился, да и слушателя нового у него давно не было. Монтер согласился. Дома у стариков Анна Прокофьевна достала фотоальбом, чтобы показать Монтеру снимки его деда. То смеясь, то грустив, они вспоминали Пересвета Валентиновича. Монтер с удовольствием слушал эти истории, и неподдельно подстраивался под настроение стариков. Одна фотография очень напомнила Монтеру его самого в паспорте. Он тут же достал его из внутреннего кармана, оставлять паспорт в избе он побоялся, и показал старикам.
— Ого. Действительно похож. Как вылитый смотри! – возгласил Андрей Павлович.
— А почему ты не Голубев? – с удивлением спросила Анна Прокофьевна.
— Отец решил поменять фамилию, мать только за была. Я особо и не интересовался почему, это до моего рождения произошло.
Бабка лишь фыркнула. Андрей Павлович встал и подошёл к окну:
— Смеркаться начинает – зашторив окно, проговорил старик. И подойдя к шкафу, достал с верхней полки кристально чистую бутылку с прозрачной жидкостью. – Приберёг на особый случай. Дорогущая зараза. Мать, неси стаканы и рыбу – с этими словами, он поставил на стол бутылку с надписью «ABSOLUT VODKA».
Старик присел за стол и начал крутить бутылку в руках, наслаждаясь видом и предвкушая её вкус. Монтер был готов засмеяться, но сдержался и решил подыграть:
— Сей благородный напиток пьют охлаждённым.
— А вот это правильно. Да только ждать долго пока остудится.
— Может у вас в морозилке лёд найдётся? Кинем его в стакан, поверх плеснём и красиво будет.
— Дело говоришь! – воскликнул Андрей Павлович. — Мать, льда ещё наколи – крикнул он старухе. — Хороший ты, мужик. На деда похож. Надеюсь, как он к старости головой не тронешься.
— Как тронусь? Вы мне не рассказывали про него такого – удивлённо спросил парень.
— Так разве расскажешь за несколько часов почти семьдесят лет жизни?! Он лет, дай Бог памяти, лет пять, наверное, как начал во всякое верить. Гонялся по лесам за чертями, которых местные будто видели, бабкам, что в чушь верят домовых да духов из домов выгонял. Мелочи это всё были, он и сам им особо не верил, так, чтоб успокоились, этим занимался. Но вот есть одно у нас тут. Шишимора в болотах живёт. Всякое происходило. Людей изводила. Собак губила. И решил он, значится, её изловить. Я помогал ему сначала, но сдался потом. Не найдёшь её, если она сама не позволит и его отговорить пытался. А он ни в какую, поймаю говорит, людям жить спокойней будет. С утра хозяйство облагородит и в болота, нечистую искать. Вот на ней и помешался. Лярва эта всю голову ему запудрила. Я объяснял ему, что с ума его сведёт, а там и до могилы недалеко. Вон итак уже, целыми днями по болотам бродит. А он нет и нет. Да вот итог. Лежит в землице ещё сырой.
— У вас тут кикиморы водятся? – с ухмылкой спросил Монтер. – Вы уж, простите, не верю я в такое. Но рассказы послушать люблю. Видел её кто из местных?
— Шишимору-то? Не видывал её никто толком – промолвила старуха, вошедшая в комнату с заказанным.
— Не хочет, чтобы её видели, потому и не видели – пробурчал дед. – А то, что она есть, то факт. Один вон вообще с ума сошёл. Думал, что шишимора к нему в дом жить переехала. Месяц ходил по селу, народ пугал, малохольный. Валька, дурак малолетний, ещё соли подсыпал, двух кур тому пощипал — дед схватился руками за голову. — Ох и ору-то было. Молвил, что это шишимора ему кур обезперила. А то, что это Валька сделал, народ потом только узнал. Не выдержал он в общем, обложил днём дом дровами, мол шишимора боится солнца и из дому не выйдет. Кричал, что изничтожит нечистую. Поджог дом. Бегал вокруг, суетился, наблюдал да людям с вёдрами подходить не давал. Бабки охают, мужики его успокоить пытаются, а он кричит: «Я слышу её, разве вы не слышите? Добить тварь надо!». Говорят ему, что нет там никого, а он упёрся и всё тут. Схватил полено покрепче да в дом, трое детин удержать не смогли. Покричал из дома горящего немного и поминай, как звали.
— Да Ярославом звали – буркнула старуха.
— Вот я и говорю, поминай, как звали – ответил дед.
— Прям таки и верил, что она у него в доме? – с интересом спросил парень.
— А то – экспрессивно ответил старик, вскинув руку с оттопыренным указательным пальцем к верху. — Жил у нас знахарь один, дела добрые делал, людям помогал. А потом песни петь с шишиморой по ночам ходить стал, да детишкам истории всякие рассказывать. Народ бояться его начал, мол, с нечистой силой якшается и стороной стали его обходить. Вот и перестал он про неё рассказывать. Потом как-то раз пошёл за травами, чрез болота и нет знахаря нашего. Полвека по болотам ходил. Сам пропасть никак не мог. Поругался видимо с ней, а она и не простила.
Монтер слушал, да лёд по стаканам раскладывал. Пододвинул тару к деду и сказал:
— Давайте, Андрей Павлович, помянем по пятьдесят.
— Добро – радушно отозвался старик.
Вскрыв бутылку, он разлил водку по стаканам. Лёд негромко и приятно затрещал от тёплого напитка. Не теряя ни минуты, не чокаясь, они осушили стаканы.
— Ты закусывай-закусывай – приговаривал старик, разливая повторно. – Между первой и второй, как говорится, промежуток небольшой – проговорил Андрей Павлович, пытаясь беззубым ртом прожевать селёдку.
Тут же выпили и по второй. Монтер пощурился.
— Остыть не успевает. Мало приятного.
Дед рассмеявшись:
— Зелёный ты ещё! Научишься, время есть.
— Ты поучи его больше. У него вся жизнь впереди, а ты споить его хочешь – недовольно, но как-то по-доброму отозвалась с дивана Анна Прокофьевна.
Андрей Павлович игнорируя её, обратился к Монтеру:
— Вот дед твой пить умел. Да так, что никто из мужиков перепить его не мог. Даже вдвоём по очереди проигрывали.
В ответ Монтер улыбнулся. Докинул по куску льда в стаканы и жестом указал наливать. Старик, молча кивнув, оторвал бутылку от стола. Когда капитан второго ранга налил в стаканы, Монтер, решив потянуть время и дать водке остыть, спросил:
— Так, а что с дедом случилось? Я полагаю был он бодренький как и вы.
— А то! В последний раз пропал он дня на четыре. Всё говорил, что нащупал что-то. Вернулся весь помятый, угрюмый как бирюк. Повозился что-то в доме у себя, да обратно в лес. А на следующее утро мужики за рудой ходили и нашли его. Весь в поту, глаза в никуда смотрят. Говорят, бредил он, Ольгу какую-то искал.
Тут Монтер замер. Вспомнил, как шептало кладбище про Ольгу. Хоть он и не расслышал слова, теперь точно был уверен, что слышал «Ольга». Он пытался отогнать эти мысли, уверял себя, что подставил подходящее слово и совершил подлог воспоминания. Посмотрев на Андрея Павловича, парень увидел шевелящиеся губы, но совершенно не слышал звука. Встряхнув голову, он снова глянул на старика.
— ..следнем издыхании. Уже косеешь? – старик немного рассмеялся. – Я тебе так скажу. Никакой это не бред был, это она его довела. Имя это ейное видать. Сгубила шишимора его, это я точно знаю. Узнал он что-то про неё, а она, значится, превентивно отреагировала, да извела.
— Вот оно как, получается – задумчиво ответил парень, опрокинув стакан. – Наливайте!
Очнувшись на полу кухни, Монтер удивился месту своей ночлежки. Голова казалась надутой как воздушный шар. Слабость в конечностях сопротивлялась его попыткам подняться с пола. Неспешно приподнявшись, он водрузился на табурет. Медленно потёр лоб и заглушённым, страдальческим голосом проговорил:
— Ух. Всего одна бутылка же была.
Раздавшийся стук в дверь прервал его мысли, что и так никак не могли собраться вместе. Не торопясь он дошёл до двери и открыв её увидел Андрея Павловича. Старик выглядел на удивление бодро, в потускневшей, но ещё яркой красной рубахе и синих советских, спортивных штанах со штрипками. В одной руке он держал чёрный пакет скрывающий содержимое, а в другой трёхлитровую банку с рассолом.
— Фельдшер Кузьмин прибыл. Ну-ка в сторону – с этими словами, он подвинул парня и прошёл в дом.
— Ну, дядь Андрей – жалобно простонал Монтер и тут же поймал себя на мысли: «Что? Дядь Андрей?».
— Отставить разговорчики. Сейчас по микстуре и дальше в постель. Вы молодые такие хрупкие, беречь вас надо – рассмеявшись с кухни, скомандовал старик.
Проснулся Монтер от сильного шума. Покинув спальню, он прошёл в гостиную, где Андрей Павлович разместившись в кресле, кажется, на всю громкость смотрел хоккей, что-то покрикивая в телевизор, и разочаровано разводя руками. Заметив удивлённого Монтера, повернувшись к нему, спросил:
— Ну что, полегчало? Да вижу, что полегчало. Рецепт ещё прадеда моего деда. Это я тебя разбудил?! Просто «спортивный» только у Пересвета во всей деревне ловит. Он как ушёл, соскучился я совсем. Ради этого даже нянькой твоей побыл. В деревне воду отключили на неделю, если пить желаешь, то дуй к колодцу. Там бабка курей кормит, дорогу спросишь – договорив, старик с улыбкой отвернулся обратно в телевизор.
В этот момент Монтер осознал, что похмелье как рукой сняло. Он чувствовал себя так, будто не то что вчера, а уж месяца как два не пил. В горле действительно пересохло. «И откуда этот старик всё знает?!». Постояв ещё немного и поморгав глазами на деда, он всё-таки решил пойти:
— Развлекайтесь, дядь Андрей – негромко проговорил парень, направившись на выход.
В ответ дед лениво махнул рукой.
Схватив по пути на улицу со стола кружку, явно оставленную здесь специально, он вышел наружу. Глубоко вдохнул деревенский воздух, что только сейчас оказался таким чистым и свежим. Потягиваясь, Монтер обратил внимание на собирающиеся тучи. Подул несильный ветер. Стукнуло распахнутое им вчера окно. Решив прогуляться в одиночестве перед непогодой, минуя бабу Нюру, он, обойдя дом, завидел неподалеку колодезный домик. Открыв дверцы, он увидел ведро на цепи, прикреплённое к валу, ворот которого находился снаружи. Набрав воды в ведро, черпнул из него кружкой и разом осушил. Протерев рукой влажные губы, он услышал женский крик, доносящийся из леса. Оставив кружку на стене колодца, поспешил в лес. Некоторое время, быстро двигаясь в сторону крика, он осознал, что тот не становится громче. Будто он удаляется с той же скоростью, что двигается парень. Перейдя на бег, какой он мог себе позволить в этой местности, попытался нагнать источник звука. Дыхание сбивалось, он осознавал необходимость отдыха, но ведь кто-то нуждался в его помощи. Трухлявое бревно под его ногой проломилось, не удержав баланс, он упал на колени. Усталость давала о себе знать. Жадно глотая воздух, цепляясь за ветки, он медленно поднялся. Решив отдышаться, прислушался. Крики прекратились. Он мотал головой, пытаясь скоординироваться, откуда звук шёл ранее. Тишина….прерываемая лишь шелестом листьев и падающих изредка веток деревьев, да криков птиц. Восстановив дыхание, он некоторое время аккуратно шёл вперёд, вслушиваясь в лес. Шаг, и нога провалилась в траву. Кроссовок полностью утоп в мутной воде, резко одёрнув ногу, он чуть попятился назад. Тотчас неподалёку раздались всхлипывания. Монтер незамедлительно пошёл на звук, посматривая под ноги. Впереди виднелась прогалина. Выйдя на неё, он увидел как на противоположной стороне у воды, к нему спиной сидит девушка с растрёпанными волосами, подёргивая плечами в плаче. Она совершенно не замечала его. Неспешно приблизившись, он положил руку ей на плечо со словами:
— Ты заблудилась?
Девушка резко обернулась, отпрянула от него. В испуге он сделал несколько шагов назад, инстинктивно держа перед собой руки.
— Не бойся. Я просто хочу помочь.
Девушка молча смотрела на него, хлопая ресницами. Её сарафан был насквозь мокрый. К босым ногам прилипла тина. На её лице читались непонимание и смятение.
— Как тебя зовут? Я не причиню вреда. Я услышал твои крики и ринулся на помощь.
— Я..меня зовут…а кто ты такой? Я раньше не видела тебя в деревне – испуганным голосом спросила она.
— Я здесь новенький – с улыбкой ответил парень. – Моё имя Монтер. Здесь жил мой дед -Пересвет. На днях мне пришло письмо о его смерти и я приехал сюда.
— Тот самый внук, которого не существует? – слегка рассмеялась девушка, немного приходя в себя.
— Ну почему же? Вот он я, вполне реальный – задорно ответил Монтер.
— Я Марина. Я упала в болото, еле выбралась. Пришлось оставить сапоги в топи – она взглядом указала на босые ноги, шевеля пальцами, чтобы согреться. – Родители запрещают ходить сюда, поэтому я не знаю местности. Мы с ребятами выпивали ночью. Меня…..меня обидели и я ушла в лес. Проснулась утром в ежевичном кустарнике – она снова расплакалась, гладя растрёпанные волосы. – И…в общем я заблудилась. Попала в болото. Потом эта лужайка. Сижу, плачу, не знаю что делать – сквозь рыдания рассказывала девушка.
— Ты устала наверно? – мягко спросил Монтер.
Обнимая ноги, девушка молча кивнула головой.
— Забирайся мне на спину. Отнесу тебя в деревню.
Марина молча забралась ему на спину, уткнувшись носом в плечо. Монтер надеялся, что расспросов о дороге не будет, ведь он не был в ней уверен. Марина молчала. Обратный путь оказался долгим. Монтер и не подозревал, что забрался так далеко. Только они выбрались на опушку, как девушка спрыгнула с его спины. Радуясь, что вернулась, она запрыгала вокруг него. Затем побежала в деревню. Монтер, смотря ей вслед, дождался, пока она скроется за домами. И как только это произошло, безвольно рухнул на землю. Он лежал в траве и скулил. По ощущениям, он прошёл не меньше вечности, без остановок. Всё тело ныло.
— Моя поясница. Она больше никогда не сможет разогнуться. Эта сука плясала на мне, будто я чёртов батут – невнятно, еле шевеля расслабленными губами, выдавил он из себя и снова заскулил. Ветер уронил первые капли дождя ему на лицо. Монтер проигнорировал их, продолжая лежать. Ливень не заставил себя ждать и серой пеленой укрыл всю округу. Сквозь стоны и непонятные бормотания, смысл которых не знал даже он сам, его обмякшее тело поднялось и тронулось в сторону дома. Добравшись, весь промокший Монтер закрыл дверь на щеколду. Затхлый запах дома вперемешку с запахом чеснока бил в нос. «Не помогло проветривание». Добравшись до спальни, парень завалился на кровать. Старая кровать убаюкивала его своим скрипом. Погружаясь в сон, Монтер в последний раз открыл глаза. На стене висел портрет молодого мужчины. «Это же отец! Я не замечал этот портрет раньше» — с удивлением отметил Монтер.
— А тут не плохо, бать. Жалко ты не со мной. И жалко с дедом не познакомился — закрывая глаза, проговорил он портрету.
Лицо на портрете зашевелилось. Губы выполняли движение, как будто вот-вот заговорят. Монтер выпучил глаза.
— Будь осторожен! — заговорил портрет, незнакомым голосом старца.
«Я слишком устал. Нужно поспать» — подумал Монтер, проваливаясь в объятия Морфея.
Он проснулся со стоном. Память не могла выдать последнее воспоминание, когда ему не хотелось вставать, так же как сейчас. Тело не слушалось. Продолжив бездвижно лежать, Монтер мог лишь надеяться, что это всё ещё сон и когда он проснётся по-настоящему, всё не будет так печально. Его желаниям не дано было сбыться, к тому же, как назло живот издал жалобное журчание. К его страдальческому виду, прибавилась гримаса голода. Пытаться побороть запросы желудка, сил не было, однако и нывшая спина не давала ему подняться. Скатившись с кровати на пол, с криками и матами, встав на четвереньки, он подполз к двери, опираясь на ручку которой, всё с теми же криками и матами выпрямился на своих двоих.
— Герой чёртов — процедил Монтер сквозь зубы.
Парень прошёл в гостиную. Достав из рюкзака дорожный паёк, он рухнул в кресло. Пульта не было, поводя головой, он заметил его на самом телевизоре. «Ну, бля, дядь Андрей! Спасибо вам». Мучительно изловчившись ещё раз и подобрав ноутбук с дивана, он лениво развалился в кресле. Запах, захвативший этот дом за года, только ухудшал его ситуацию, к тому же под всё ещё открытые окна налило дождевую воду. Парень скорчил недовольную рожу, но сразу же слабо заулыбавшись, негромко, смиряясь с усталостью прокричал:
— Саниитааараааааа!
Провалявшись в таком положении целый день, Монтер почувствовал облегчение. Лелея надежду размяться, парень решил прогуляться. Неохотно поднявшись с кресла, пошёл в туалет. Жёлтые капли на ободке унитаза отражали включённый свет. «Ну, бля, дядь Андрей!». Вооружившись туалетной бумагой и исправив оказию капитана второго ранга, Монтер справил нужду. Спустить не получилось, бачок был пуст. «Воду же отключили. Японский городовой!». Покинув уборную и найдя на кухне кастрюлю, он, надев дедовы сапоги и подхватив замок со стола за ушко, вышел на улицу. Решение прогуляться пошло ему на пользу. По дороге до колодца и обратно, он никого не встретил. В деревни было на удивлении тихо, она сейчас казалась такой безжизненной. Вернувшись, парень истратил половину воды из кастрюли на смыв, а оставшуюся оставил на кухне, предварительно выпив кружку. Снова повесив замок на дверь, Монтер двинулся к лесу. Закатные лучи, обнимали его фигуру. Неспешно прогуливаясь вдоль леса, Монтер размышлял о найденной вчера девчонке, и о везении, что вывело их обратно в деревню. Он бывал в лесах и раньше. Отец учил делать его ночлежку, рассказывал про съедобные грибы и ягоды. Даже ножик ему подарил. Всё это было так давно, навряд ли бы Монтер мог применить сейчас те знания, но его не покидало ощущение, что именно благодаря тому опыту, он подсознательно, сам того не понимая, вывел себя и ту девчушку из леса в котором и не был-то ни разу.
— Монтер – протянул, тихий, приятный, женский голос.
Монтер обернулся. Никого не было.
— Монтер – протянуто повторил женский голос.
Лихорадочно мотая головой, парень пытался понять, откуда идёт звук, но не мог. Куда бы он не поворачивался, голос всегда был сзади.
— Ну что же ты, Монтер? – снова раздался голос. — Иди ко мне, Монтер.
Это точно не было галлюцинацией. Страх окутал парня. Он поспешил в дом деда, постоянно оглядываясь по дороге. Свинцовые тучи, торопливо начали затягивать небо. Голос больше не звучал, но ощущение чего-то, не покидало его, оно будто смотрело на него, следило за ним, терпеливо провожая. «Нет, нет, я не сошёл с ума, не так же сразу. Наверно это усталость или микстура дяди Андрея» — думал про себя парень. Подходя к дому деда, он вспомнил, как перед сном видел живую картину на стене. Остолбенев, он не решился войти. В его голове метались из стороны в сторону образы всех мистических тварей, что он знал, даже маска телекомпании «Вид». Небо полностью затянулось, скрывая закатные лучи. Ливень рухнул на землю водопадом. Влага освежила Монтера, он увидел в окне дома голубой свет. «Наверняка это Андрей Павлович пришёл смотреть спортивный канал». Быстро зайдя в дом, обхватив ручку двери, ведущую на кухню, Монтер оторопел. «Я же закрывал дверь!». Капли воды стекали с его рукава и предательски громко падали на половицу прихожей.
— Монтер, сынок, это ты? – раздался громкий, женский голос из гостиной.
Дрожь, пробежавшая по телу парня, прибила его к месту.
— Мама? – тихо произнёс он.
— Ну что же ты, Монтер? Иди ко мне, Монтер – проговорил голос.
Придя в себя, парень рванул прочь из дому. Дождь разыгрался с неимоверной силой. Он не мог разобрать ничего даже на расстоянии вытянутой руки. Сверкнула молния. Монтер заметил калитку, но было поздно. Со всего разбега он вышиб её, упав на землю, уже превратившуюся в грязь. Поскользнувшись в ней несколько раз, и наконец-то удачно встав, он побежал, куда глаза глядят. Разум, окутанный страхом, отказывался принимать происходящее. Продолжая бежать, парень споткнулся и влетел в какое-то помещение. Кромешная тьма. «Чёрт». Очередной разряд молнии на долю секунды осветил помещение. Этого времени Монтеру хватило, чтобы увидеть знакомую картину: чеснок на стене, стол в углу, галоши, башмаки и сапоги. Те самые сапоги, что сейчас были на нём. Дверь захлопнулась.
— Иди ко мне, Монтер – раздался женский голос, из глубины дома.
Но парень неподвижно лежал на полу. Только сбитое дыхание и бешено бьющееся сердце выдавали его местоположение.
— Промок наверно, сынок – голос женщины уже раздавался за дверью.
Его взгляд упёрся во вход на кухню. Последние и без того скудные мысли вылетели из его головы. Он мог только лежать и смотреть. Дверь тихо начала открываться. Свет с кухни проникал в прихожую. Он медленно полз к Монтеру. Сейчас его станет видно. Он взвизгнул. В проёме двери стояла женщина:
— Ну что же ты, Монтер, тут лежишь? До ниточки промок, да ещё измазался весь. Свинка моя – нежно, но строго проговорила женщина, положив руки на пояс.
— М…Ма…ма? – промямлил Монтер.
— Ну а кого ты ожидал тут увидеть, дурёха? Поднимайся с пола, одежду в корзину, а сам в ванну – мягко проговорила она.
Не ощущая власти над своим телом, Монтер безвольно подчинился. Сняв одежду и положив её в бог весть откуда взявшуюся корзину, он прошёл в ванну.
— Как выйдешь сразу в постель под одеяло. Отец будет следить за тобой.
Быстро ополоснувшись в душе, Монтер пошёл в кровать, дабы не разозлить мать. Итак, пришёл весь в грязи, ещё поздно, хорошо, что не влетело. Укрывшись одеялом, Монтер, увидел портрет отца, опутанный аиром. «Но отец должен наблюдать за мной» — с этой мыслью Монтер встал с кровати. Подойдя к портрету, принялся распутывать мокрое растение. Слабый разряд электричества ударил парня в безымянный палец, но он не обратил на это внимания.
— Будь осторожен, сын! – проговорил портрет, как только губы освободились от аира.
Монтер отпрянул.
— Мама, сказала, что ты будешь следить. Извини – Монтер с детским испугом, ринулся обратно в кровать.
— Что такое, сынок? – раздался голос матери с кухни. – Я тебе сейчас чай горячий принесу, с малиновым вареньем – она сделала нежный упор на «с малиновым вареньем».
Монтер покорно лежал в кровати и дожидался мать. Когда она вошла в комнату с подносом, он обрадовался. Он так любил малиновое варенье. Ради дополнительной порции, он снова побежал бы под дождь, даже если это…. «Дождь. Что я делал под ливнем?!» — эта мысль посетила его, когда его взгляд упал на портрет отца. Его мать положила поднос на тумбу рядом с кроватью.
— Кушай и ложись спать, Монтря. Я утром всё заберу – проговорила женщина, и удалилась из комнаты, выключив свет.
Монтер лежал в кровати, слушая негромкий шум, доносившийся с кухни. Его мать видимо была занята житейскими хлопотами. Чувство спокойствия и безопасности покрывало Монтера, укутывало его в тёплые объятия, согревало, клонило в сон. Ливень закончился. Стекающая с крыши вода оказывала убаюкивающее действие.
— Не засыпай, Монтер – раздался мужской голос из темноты комнаты.
Широко распахнув глазницы, Монтер стал лихорадочно оглядывать комнату. Мрак покрывал комнату полностью и даже при очень большом желании, он не смог бы разглядеть ничего дальше своего носа. Но парню этого и не требовалось. Он знал, где источник голоса. Собравшись с мыслями, он бесшумно встал с кровати и направился к портрету отца.
— Она играет с твоим разумом, сын.
— Моя мама любит меня – с детской обидой ответил Монтер.
— Твоей матери здесь нет – резко ответил портрет и с этими словами упал со стены. Осколки разбившегося стекла, разлетелись по комнате. Монтер вскрикнул. В окно, с трудом пробираясь сквозь стену дождя, упал лунный свет, весело играя на битом стекле. Быстрые шаги раздались со стороны кухни. Монтер юркнул в постель, полностью накрывшись одеялом. В этот же миг женщина вошла в комнату:
— Что случилось, сынок?
Монтер молча лежал под одеялом. Женщина окинула комнату взглядом.
— Что случилось, сынок? – злобно процедила она сквозь зубы. – Почему ты ещё не спишь?
Монтеру не хотелось отвечать, он чувствовал, что разозлил Её. Её. Не свою мать, а Её. Женщина успокоилась. Подошла к кровати. Её голос снова стал нежным и тёплым:
— Не переживай, сынок. Я утром всё уберу – приговаривала женщина, стоя над ним. – Я всё уберу. Засыпай, Монтря – с этими словами она покинула комнату.
«Моя мать никогда не уходила, не убедившись, что со мной всё в порядке. Портрет был прав. А значит, мне нельзя засыпать» — думал Монтер, борясь с напавшей на него усталостью. Сбросив с себя одеяло, он принялся неспешно оглядывать комнату, пытаясь найти что-нибудь, хоть что-нибудь, за что он мог бы зацепиться. Луна помогала ему в этом, освещая помещение холодным светом. Как только его взгляд упал на дверь, он застыл, холодный пот проступил на спине. Через проём приоткрытой двери, в коридоре он увидел Её. Её лицо кипело от злости. Красивые, каштановые волосы осыпались с её головы, оставляя на своём месте, грязные, нерасчёсанные волосы тускло-болотного цвета, местами покрытые тиной и мхом. Нарядное, зелёное платье обратилось в старый, рваный саван, больше похожий на мешок для картошки. Кожа опадала с её лица, обнажая отвратное, мёртвое зрелище с огромным, висячим носом в центре. Сердце Монтера колотилось с бешеным ритмом, готовое вот-вот вырваться из груди и броситься наутёк.
— Почему ты ещё не спишь, сынок? – вытянув руки с длинными, треснутыми ногтями, направляясь к нему, спрашивало создание. Нежный голос матери Монтера, превратился в мерзкую, пронзительную афонию. Парень сжался. Жуткая тварь не трогала его. Она бродила вокруг кровати и повторяла:
— Иди ко мне, Монтер.
Что-то будто держало его здесь, не давая шанса рвануть из дому. Он прокручивал в голове отрывки всех молитв, что мог вспомнить, но вместо ликов святых, видел лишь портрет отца. В нос бил запах торфа. Монтер лежал неподвижно, схватившись руками за голову. Ему хотелось кричать, но губы не размыкались. Когда ему наконец удалось это сделать, он закричал во всё горло. Этот крик спровоцировал выброс храбрости. Монтер поднялся на кровати, готовый биться до последней капли крови. Однако, осмотрев комнату, он никого не обнаружил. Непонимание резко сменилось безразличием. Тишина, прерывающаяся брызгами воды за открытым окном успокаивала. Усталость обрушилась на него, словно бетонный каскад, под весом которой он рухнул обратно в кровать. Его веки тяжелели с каждым мигом. Тело, не выдержавшее нагрузки, безвольно развалилось. Монтер провалился в сон.
«Он брёл по дремучему лесу. Ветки деревьев шумели над головой, листья шелестели под ногами, кроны смешанного леса скрывали небосвод. В густой тьме пробираясь вперёд, чуть ли не на ощупь, Монтер чувствовал чей-то взгляд у себя на спине, взгляд, от которого мурашки бежали по коже. Страшно было идти вперёд, но знать, что ожидает его сзади, было ещё страшнее. Продолжая уверенно двигаться в сторону от опасности, он вслушивался в глубину леса, пытаясь услышать то, что его преследовало. Монтер уже был уверен, что взгляд ему не кажется, это реальное существо, и оно то приближается, то отдаляется. Он не оборачивался, чтобы не видеть кошмар, идущий за ним, да и всё равно он бы ничего не разобрал в темноте, в отличие от этой твари. Заметив впереди безлесье, Монтер укрылся за старым клёном и принялся рассматривать елань. Луна ярко освещала её. Не заметив ничего необычного, он поспешил прочь из леса, надеясь оторваться от твари на открытом пространстве. Аккуратно ступая по траве, он оглядывал лес. Убедившись, что твари нет, Монтер уселся на землю, чтобы перевести дух, поглядывая временами на окружающий его лес. Расслабившись, он лёг на траву. Чистое, звёздное небо казалось, улыбалось ему серебристым светом и только одно облако в форме кольца в аккурат обступившее луну, настораживало. Дивясь странной форме облака, он вслушивался в лес. Лес отвечал полной тишиной. Бросив взгляд в сторону, откуда он вышел, Монтер, вдруг, заметил периферийным зрением как что-то крупное, быстро пролетело над ним. Вскочив на ноги, он ринулся в лес, не отрывая взгляд от неба, которое снова было чистым, как и прежде, с кольцевидным облаком вокруг полной луны. Навернувшись обо что-то твёрдое, он кубарем покатился. Вцепившись в землю всеми конечностями, словно животное, он повернулся к препятствию, ожидая увидеть ту тварь внезапно оказавшуюся посреди пустой елани у него под ногами. Но это была не она. Перед его взором стояла домовина, немного засыпанная землёй. Из её оконца к нему потянулась мёртвая рука. Нахлынувший ужас тут же понёс его сбитые в кровь от удара о домовину ноги в лес. Подальше от того, кто желал им полакомиться. Как вдруг он провалился под землю и упал на асфальтовую дорогу средь бела дня. По краям дороги был редкий лес с молодыми деревцами. Однако, с каждым его шагом вперёд деревца теряли свой вид, пока не превратились в гигантские, бумажные цветы с детского рисунка. По два продолговатых листа стремящихся вверх вдоль побега и круглой головки с нарисованными на ней глазками и широкой улыбкой с несколькими лепестками, диаметрально расположенными на ней. Будто нарисованные шариковой ручкой на тетрадном листке в клеточку. Они неспешно покачивались на ветру из стороны в сторону. Некоторые из них задорными, мультяшными голосами, от того звучащими так жутко, сквозь улыбку произносили:
— Смеющийся человек мёртв!
Наблюдая за окружавшими его улыбающимися цветами, их маятниковыми движениями, Монтер неспешно продолжал идти по дороге. Бумажные цветы, качающиеся не в такт друг другу, уже хором вторили:
— Смеющий человек мёртв! Смеющийся человек мёртв!
Монтер не чувствовал опасности от них, скорее, они предупреждали его о чём-то. Впереди распрямлялся ещё один цветок. С огромным бутоном, как у плотоядного растения. Парень заворожённо смотрел за этим процессом. Полностью раскрывшись, цветок незамедлительно, устремился своим хищным бутоном в сторону Монтера. Парень не успел даже отреагировать. Схватив Монтера бумажными зубами, подобно змее стал постепенно заглатывать его целиком. Монтер упирался всем телом в гортань монстра. Он был уже не в бумажном цветке, а в пасти гигантского зверя, из утробы которого тянуло смертью. Руки с чудовищной силой вдавливались в бока глоткой чудовища, вот-вот сломаются кости. Монтер пытался сопротивляться, безнадёжно бился, но этим только помогал проглотить себя и вот он уже летит во тьму желудка, представляя как медленно будет перевариваться. Во тьму Монтер падал, по меньшей мере, часа два. И все два часа его не отпускало ощущение безысходности смерти. Надпочечники выстреливали в его организм гигантские дозы адреналина.
Он упал на домовину, проломив двухскатную, деревянную крышку древнего гроба. Её хозяина здесь уже не было. Монтер лежал под дождём на дне домовины лицом вниз. Он устал. Устал от всего этого безумства. Вода медленно наполняла домовину, затрудняя дыхание.
— К чёрту всё это! — воскликнул Монтер поднимаясь. В гневе пинал стенки гроба, отбивая одну доску за другой. – Где ты, скотина? – прокричал парень, направившись по скользкой траве к лесу. Он начал вглядываться сквозь ночную мглу и ветки деревьев покрытых мицелием, словно иссохшие мумии укрытые паутиной в забытой пещере приключенческого фильма. Свет луны теперь уже спрятавшейся за тучами, не пробивался. Нагнувшись, Монтер подобрал увесистую палку и заметил, что дождь прекратился. Но не вокруг, а только над ним. Он поднял голову. Огромный, крылатый упырь завис над ним, вцепившись в дуб мощными когтями на ногах. Гной и желчь, стекая с его клыков, капали на лицо Монтера. Кровь в жилах тут же остановилась. Сердце больше не билось. Округлённые глаза ещё вылавливали очертания чудовища, как то уже впилось в его лицо».
Монтер проснулся с болью во всём теле. Воспоминания лениво всплывали в разуме. Всё что с ним произошло, казалось невозможным. «Сны слишком реальны». Не веря в произошедшее, он с трудом встал с кровати, неспешно оглянул комнату. Портрет отца в целости висел на стене. «Неужто сон?!» — спросил сам себя парень. Встряхнув головой, в попытке навести в ней порядок, он лишь вызвал в ней острую боль. Осторожно обхватив её руками, он немного ссутулился и застонал. Покрутившись на месте, словно в целительном танце, он заметил камень, висящий на стене над кроватью. Неправильной овальной формы, с отверстием посередине, бледновато-розового окраса. Налетевший шум в голове, отвлёк его от находки. Хватаясь руками за воздух, он побрёл в гостиную к своему рюкзаку за спасительными болеутоляющими. К его счастью, таблетки там нашлись. Проглотив сразу две, он, шатаясь, пошёл на кухню за водой.
Монтер неподвижно сидел за столом и бессмысленно смотрел в окно. Погода стояла ясная, былая духота отсутствовала. За его участком прошла пожилая пара, которую он встретил на входе в деревню. Вспомнив их короткий разговор, живот забурчал. Боль и ломата отошли. Монтер чувствуя, что вернулся к жизни, поспешил на улицу, надеясь напроситься на завтрак к старикам. Солнце выжигало глаза, щурясь, он опустил взгляд на землю. Выйдя за калитку, на его удивление абсолютно невредимую, пытался выглядеть пару. Те тихонько шли в сторону своего дома. Монтер двинулся за ними. «Чёртова деревня. Два дня из жизни на хрен. Стресса больше, чем за всю жизнь. Ещё херня какая-та тут творится. Я в таком темпе и недели не протяну».
— Монтер! – раздался весёлый, женский голос.
— М?
— Монтер! Привет!
Глаза Монтера только-только начали привыкать к яркому, солнечному свету. Заслонившись рукой, он пытался разглядеть кричащую девушку неподалёку.
— Это я, Марина. Забыл что ли? – проговорила подбежавшая к нему девушка.
— Почему же? Прекрасно помню, потеряшку. Просто чувствую себя неважно и солнце такое яркое.
— И ничего не потеряшку – девушка обиженно надула губы.
— Извини, если задел. Самочувствие гадкое.
— И ничего не задел – улыбаясь, ответила девушка. – Я чего вот хотела….я так…и не поблагодарила тебя.
Монтер открыл было рот, но девушка продолжила:
— Ты помог мне очень. Спасибо большущее – девушка быстро поцеловала его в щёку и краснея отвернулась.
Монтер на секунду оторопел от неожиданности. «Киноштамп» — подумал он и слегка рассмеялся в мыслях.
— Маринка, ты чего к парню пристала? – произнёс подошедший мужчина.
— И ничего не пристала. Я поблагодарить хотела – резко ответила девушка.
— Поблагодарила? – недовольно буркнул мужчина.
— Да – ответив, девушка быстро зашагала обратно к озёру.
Монтер почти привык к свету и сразу узнал мужчину.
— Здравствуйте! А я как раз за вами иду.
— И что же не дошёл? – язвительно спросил мужчина.
— Да вот, отвлекли.
— Ты, монтёр, на Маринку нашу не засматривайся. Знаем мы таких. Сейчас из штанов выпрыгнешь, а потом обратно в город. Девка тут брюхатая ходить будет, а мы с бабкой воспитывай дитя её.
— Да я….нет, что вы…она в лесу заблудилась, а я….повезло, нашёл да вывел обратно.
— А вот за это спасибо – добро вступила в разговор женщина.
— Кузьма, хватит бранить парня, почём зря – сделала она замечание мужчине.
Повернувшись обратно к Монтеру, спросила:
— Ты в гости к нам шёл?
— Да. Если честно, я к вам…
— Вот и хорошо. Пошли-пошли. Как раз на горяченькое подоспел – перебила его женщина. – Натощак и песня не поётся. За столом и скажешь, чего хотел.
Монтер покорно последовал за парой.
— Вы уж извините, я в прошлую встречу спешил, даже не удосужился спросить, как вас зовут.
— Уж точно не монтёры мы – слегка рассмеявшись, ответил мужчина.
Монтер пропустил его слова мимо ушей. Далеко не первый раз его имя коверкали. Он был монтёром, манту, монтировкой, сапёром и даже Монте-Карло. Подколы мужика, даже ему нравились. Последний раз над его странным именем подшучивали в армии. Он даже соскучился по этому.
— Я Кузьма.
— А по батюшке?
— И так сойдёт. Я ещё не настолько стар. Мою замечательную супругу нарекли Тамарой. Тоже без отчества. Вот уже тридцать с небольшим лет хожу с Тамарой парой.
— Кузя! – раздался откуда-то со спины женский голос.
Троица развернулась на крик. На небольшом расстоянии стояла женщина.
— У Мажоровых тоже свет не работает – прокричала женщина.
— Хуя у них нет, вот нихуя и не работает! – злобно выкрикнул ей Кузьма в ответ.
Этот ответ казалось, удовлетворил женщину и та спокойно пошла дальше по своим делам. Монтер удивился безнаказанному хамству, но подавать виду не стал.
— Это забавно, но Кузенька мой – электромонтёр. – С улыбкой сказала женщина, заметив изменения на лице парня. – Вот вся деревня его и дёргает….и терпит. Вид у тебя какой-то нездоровый. Простыл? – по-матерински нежно спросила Татьяна.
— Спал плохо.
— Молодость всё прощает. Отпоем, покормим, а там глядишь, как новенький будешь.
У дома пары стояла старенькая, серая волга. Монтер не встречал других машин в деревне, и это его удивляло. Сбоку дома разместился огород с парой воткнутых в землю палок, на которых висели привязанные жестяные банки, еле качавшиеся на слабом ветру. Дом их отличался от остальных лишь относительно свежим покрасом. Планировка дома была та же, что и в новом жилище Монтера, собственно как и у большинства местных домов. Разувшись в прихожей, они прошли на кухню. Усевшись на указанный стул, Монтер смиренно дожидался обещанное горячее, слушая словесную перепалку пожилой пары. Смущаясь своего невольного подслушивания, парень перевёл взгляд в окно. Металлическая бочка, покрашенная в синий цвет немного бликовала на солнце. Она притягивала взор. Пытаясь сосредоточить взгляд, покошенный былыми событиями, он увидел, как крышка бочки поднимается от зеленовато-мутной воды, что начинает вытекать из её краёв.
— Сметанки добавить? – спросила женщина, ставя миску перед Монтером.
— А? – выдавил парень, повернувшись к женщине.
— Сметану говорю, добавить? – повторила женщина.
Монтер, придя в себя, посмотрел на угощение.
— Нет, спасибо, не надо.
Он снова посмотрел в окно. Закрытая бочка неподвижно бликовала. Парень протёр уставшие глаза, от собравшихся в них слёз. Окинув взглядом хозяев севших за стол, словно молча запрашивая у них разрешения приступать, и получив его, принялся трапезничать.
— Кем ты работаешь? – нарушив тишину, спросила женщина.
— Сначала в гости зовёшь, а теперь есть не даёшь – вставил Кузьма.
— Я фрилансер – коротко ответил Монтер, уже понявший, что замечание мужчины останется без внимания.
— А это кто? – удивлённо спросила Тамара. Кузьму это тоже заинтересовало.
— Дословно это означает свободный работник. Вернее свободный копейщик, но это устаревшее понятие. Я онлайн делаю всяческие заказы в которых разбираюсь. Нас небольшое сообщество. В плане несколько фрилансеров. Мы работаем вместе, но как бы каждый сам. Сейчас у меня временный договор с одной фирмой, формально на данный момент я не совсем фрилансер. Ну в целом я сам выбираю чьи заказы и когда делать, но не сейчас. В общем...
— Мы поняли – рассмеялся Кузьма. – Ты спал плохо от того, что перебрал вчера?
— Кузя – сдерживая смех, Тамара слегка ударила мужчину по ноге ладонью.
Решив избавиться от лишних объяснений и издёвок, парень молча покачал головой в согласии, стянув губы.
— Деда поминал, наверное? – назойливо спросила Тамара.
— Ливень вчерашний уснуть не давал.
— Так не было ж ливня – удивлённо заметил Кузьма.
— С вечера по ночь лило вчера – утвердительно ответил Монтер, уверенный, что мужчина снова смеётся.
— Ты по сторонам смотрел когда шёл? Тебе ливень приснился, парниша – недовольно проговорил Кузьма.
Монтер напряг память. Окружение и правда, не выглядело как после дождя. Воздух обычный. Он посмотрел на свою одежду, никаких следов грязи после его побега. «Значит, и вправду сон дурной то всё. Не было того!» — Монтер заулыбался.
— А может и приснилось – улыбка перешла в радостный смех.
Кузьма, заразившись задорным смехом Монтера, тоже рассмеялся. Тамара в недоумении разглядывала обоих.
— Как говорится: «Спиться пока спится, як в жопе куница» — быстро, сквозь дикий ржач, проорал мужчина.
Монтер тут же подхватил этот лошадиный ржач, хотя не разобрал игру слов. От резких движений и напряжения, тело Монтера снова заболело, но он не обращал на это внимания увлечённый смехом.
Спустя час оживлённой беседы состоящей в основном из расспросов, коротких историй и подколов Кузьмы, собеседники попрощались.
Монтер пошёл домой, отлежаться. Около огорода он заметил ведро и решил ополоснуться водой из колодца. Открыв дверцы колодца, увидел оставленную им кружку. Набрав прикреплённое ведро и перелив воду в своё, раздевшись, он долго не решался принять холодный душ.
— Фуух…ну…пора это сделать – с этими словами он вылил на себя ведро. Негромко вскривнув, он принялся тереть себя и закинул ведро в колодец для второго захода. Ополоснувшись ещё раз, решил набрать воды и домой на будущее. Как и ожидалось, студёная вода ободрила его. Взяв вещи в одну руку, а ведро с водой в другую, поспешил домой. Слабость ещё играла в его теле, но Монтер чувствовал себя гораздо лучше. Около дома он встретил Андрея Павловича, который обрадовался его приходу.
— Монтер, ты тут – улыбчиво проговорил старик. – Мы с Нюрой уже переживать начали.
— А где мне быть? У меня обратный поезд только через неделю после приезда.
— Тут, значится, тут. Это хорошо. Бабка курей кормит, а мне бы..
— Да хорошо-хорошо, Андрей Павлович. Проходите конечно – с этими словами он открыл замок. – Я пойду с баб Нюрой поздороваюсь.
— Мы тут тебе покушать завернули – старик показал Монтеру сумку. – Я на столе оставлю.
— Спасибо – ответил парень уже в спину старика, исчезающую в прихожей.
Одевшись, решив что не стоит Анне Прокофьевне видеть его в одних трусах, парень пошёл в зад дома. Баб Нюра кормила кур, щедро посыпая тех тёплыми комплиментами.
— День добрый баб Нюр.
— Ой, внучек. Здравствуй! Мы с дедом всё думали куда ты пропал.
— Да тут я был. Вы баб Нюр, кур-то себе забирайте. Я уеду скоро.
— Я бы взяла, да места у нас нет. Это у тебя водица я погляжу? Ой, как хорошо, а то голова моя дырявая забыла ведро прихватить. Вот, налей сюда.
— Если хотите тут за ними следите. Я вам ключ от дома оставлю. Пользуйтесь. А я к вам заезжать иногда буду, деда проведывать – ответил парень, подливая воду.
— А вот это ты правильно решил, дорогой. Мы рады тебе будем. Тебе дед пирожки передал?
— Да, спасибо большое.
— Вот и хорошо. Ты к нам заходи почаще, не забывай стариков.
— Обязательно. Я в вас теперь влюблён.
— Ой, не стыди бабку. Иди уже, лис.
— Вам может помочь чем?
— С курями я справлюсь. А вот ступеньки, мне бы не помешали – прошептала бабка.
— Принял. До отъезда будет сделано! Я пойду полежу, устал очень, хорошего вам дня.
— И тебе, внучек.
Оставив ведро на столе в прихожей, парень прошёл на кухню. На кухонном столе стояла кастрюля с водой и стариковская сумка с пирожками. Черпнув воду из кастрюли вернувшейся к нему кружкой, потихоньку попивая, он вошёл в комнату. Андрей Павлович с пультом в руке уже смотрел «спортивный».
— Только пульт на телевизоре не оставляйте. Пусть на кресле лежит – лениво проговорил Монтер.
— Дед всё говорил, на телевизор, ты теперь на кресло. Тьфу на вас – недовольно буркнул капитан второго ранга.
Проходя в спальню, парень снова заметил дверь с замком. Интерес победил недомогание. Он обошёл весь дом дважды, но так и не нашёл ключа. На расспросы Андрея Павловича отвечал уклончиво. Неспроста комната закрыта, если они про неё не рассказывали, значит, и сами не знают. В сарайке стоящей рядом с домом, Монтер нашёл подходящий гаечный ключ, чтобы сорвать замок. Вернувшись в дом, он столкнулся на кухне с Андреем Павловичем, поедавшим его пирожок.
— Не ожидал, что так быстро вернёшься – признался застигнутый врасплох старик.
— Приятного аппетита! – сухо ответил Монтер и прошёл в гостиную.
Старик, пожёвывая пирожок, увязался за ним:
— Что задумал, парень?
Монтер не хотел рассказывать. Пройдя в спальню, бросил ключ на кровать. Повернувшись к старику, спросил:
— Андрей Павлович, а что это за камень висит над кроватью?
— Это куриный бог. Их находят в реках, вода стачивает центр, образуя дыру в камне. Оберегает жилище от злых духов. У Пересвета два таких было.
«От злых духов. Это объясняет, почему она не тронула меня на кровати». Старик прервал его размышления:
— Странный ты сегодня какой-то.
— Спал плохо.
Андрей Павлович махнул рукой на парня и вернулся к телевизору. Монтер подхватил гаечный ключ, вышел в коридор и сорвал замок. Бросил взгляд в гостиную: через кисею было видно старика, жестикулирующего телевизору. Монтер прошёл в комнату, закрыв дверь. В дальнем, правом углу стоял советский письменный стол с тремя ящиками. Между столешницей и ящиками было полочное пространство. Перед столом находился стул с мягкой обивкой. На правой стене располагалось единственное окно, которое было занавешено плотной тканью. Вдоль левой стены притаились в полумраке книжный шкаф и диван. Нащупав на стене выключатель, Монтер включил свет. Подойдя к столу, он обнаружил открытый, местами мокрый блокнот. Взяв блокнот в руки, Монтер испытал неестественное ощущение: словно мимолётный, холодный разряд электричества ударил в его безымянный палец, уходя глубже в руку и остановившись у сердца. Парень инстинктивно отбросил блокнот, схватился за грудь. Боли больше не было, встряхнув головой, он с опаской потянулся к блокноту. Быстро коснувшись его пальцем и убедившись, что вся статика вышла, он взял блокнот в руку. В нём Пересвет вёл что-то вроде дневника, на последней странице было всего одно предложение:
«Я уверен, что смогу изловить тварь».
Слова были написаны размашистым, крупным почерком. Перелистав в начало, парень продолжил читать:
«Вчера у дальнего озёра увидел её. Она, судя по всему, следовала за мной от самих болот. Решил вести записи. Раньше мне не удавалось её заметить. Сегодня целый день пытался найти её. Ничего не вышло».
Монтер перевернул страницу:
«Сегодня ровно год, как Ярослав погорел. Шишимору больше не встречал. Видимо поняла, что заметил её. Прячется. Стал слышать шёпот в лесу. Голос похож на отцовский. Не могу разобрать слов».
Лицо Монтера изменилось, он махнул ещё страницу:
«Зинаиде снова причудились черти за печью. Пока выгонял, Зина разлила ведро с водой. Снова услышал шёпот. Зина не слышала ничего. Видимо, она взялась и за меня».
Ещё страница:
«Не могу уснуть. Кажется, что она смотрит на меня со стороны болот. Закрыл окно покрывалами. Вроде лучше».
«Пётр не дурак был. Почему он с ней общался?! Почему бесстрашно ходил к ней по ночам?! Не мог он с ней договоры заключать, слишком уж добрый».
«Я стал ощущать на болотах чьё-то призрачное присутствие. Могильный холод. Странно. Но на болотную шишимору не похоже. Стал носить с собой оберег. Помогает».
«Снова видел её. Теперь на болоте. Одурманить пыталась. Предстала девой. Гладила волосы. Поднял оберег – исчезла. Появился шёпот».
«Заговорила сегодня со мной. Сказала, что зовут Ольга. Дурманила. Собравшись с мыслями, защитился оберегом. Провалился в трясину. Еле ноги унёс».
«Слышу шёпот чаще. Давит на голову. Завтра утром выясню, что смогу».
«Молила меня о помощи. Дурманила. Она умеет управлять водной стихией. Исчезла посреди разговора. Шёпот чуть не сгубил. Завтра поеду на встречу, надеюсь, Кузьма не откажет в помощи».
«Кузьма помог. ТВВ у меня».
И, наконец, уже знакомая страница:
«Я уверен, что смогу изловить тварь. Осталось совсем немного».
Громкий, торопливый стук раздался по всему дому. Кузьма, увлечённый пайкой, раздражённо крикнул жене:
— Тамара, скажи, чтобы по голове себе постучали.
Открыв дверь, женщина что-то возмущенно кричала. Повышенный тон гостя и скорые шаги напрягли Кузьму. Высунув паяльник из розетки, и вооружившись им, он направился к выходу из комнаты. В проёме его встретил встревоженный Монтер:
— Дядь Кузьма. Вы деда моего возили в город на встречу. Что он привёз?
Ошарашенный мужик, хлопал глазами, смотря на парня.
— Быстрее Кузьма.
— Да вроде книгу какую-то толстенную – запинаясь, ответил мужик.
— Книга значит – повторил самому себе парень и резко направился прочь.
— Эй, ты чего? Где манеры? – крикнул пришедший в себя Кузьма уже уходящему парню вслед, но тот будто не слышал его.
— Чего он такой взволнованный? – удивлённо спросила Кузьму Тамара.
— Да мне почём знать? Шарики за ролики видать съехали – крутя рукой у головы, откинулся мужик, вернувшись за рабочий стол.
Андрей Павлович, возмущённый в очередной раз пролетевшим мимо него парнем прокричал:
— Да чёрт бы тебя подрал! Чего ты носишься как оголтелый?
Монтер не обратил никакого внимания на старика. Его крик прошёл мимо него, куда-то в пустоту.
Монтер в спешке осматривал книжный шкаф. Больших книг там было всего три. И все три не имели ничего похожего на ТВВ. Обернувшись на стол, он увидел куриный бог.
— Деда, ты его забыл что ли?! – с грустью в голосе произнёс парень.
Схватив блокнот, и накинув оберег на шею, Монтер покинул дом, игнорируя ворчащего капитана второго ранга. Он направился на прогалину, где недавно спас Маринку.
«Ольга знает. Она утянет тебя» — раздался шёпот в голове парня.
Монтер упал на одно колено, схватившись руками за голову, вслух произнёс:
— С-с-сука. Сраный шёпот.
— Чё, ты хочешь? Я ни хера не понимаю! – прокричал парень в толщу леса.
Обняв оберег двумя руками, поднялся и продолжил путь. Гнус, атаковывал парня, ветки хлестали по лицу, игнорируя, он шёл дальше. Выйдя к прогалине, он увидел сидящую на камне девушку. Тонкая, худая фигура сидела боком, пустив согнутые ноги вдоль камня. Кожа девушки зеленоватого оттенка, почти полностью скрывалась длинным, монотонно-жёлтым платьем. Она расчёсывала длинные, блестящие светло-русые волосы золотым гребнем. Направившись к ней, парень наступил на опавшую, сухую ветку. Девушка обернулась на хруст:
— Пересветушка, ты пришёл – звонким голосом проговорила девушка.
— Я его внук. И ты должна кое-что мне прояснить – твёрдо ответил парень.
— Я ничего уже не должна тебе, Монтер. Я вижу его в тебе.
Парень остолбенел. Она знала его имя. Вся неведомая решимость ведшая его сюда, моментально улетучилась. Дрожь пробила всё тело.
— Не бойся, Монтер. Всё так, как и должно быть – она погладила его, бледно-зелёной рукой по щеке.
На удивление парня, касание не было ледяным. Напротив, успокаивающее, тёплое и нежное, словно его коснулась любимая женщина. Монтеру сразу полегчало. Словно поддавшись этому прикосновению, он повернул голову, продолжая её движение. Положив свою руку на её, он продолжал тереться щекой о её ладонь. Девушка не была против. Она медленно приближала к нему своё лицо. Монтер, не отпуская её руку, второй гладил её щеку, запуская пальцы в волосы:
— Как ты прекрасна, цапелька моя – старческим голосом проговорил парень.
Девушка, мило улыбаясь, потянулась к парню, закрыв глаза в ожидании поцелуя.
«Она дурманит тебя» — снова раздался шёпот в голове Монтера.
Парень на миг пришёл в себя.
— Нечистая! – вскрикнул он, отдёрнув руку и вцепившись в оберег, занёс его перед собой.
Гладкое лицо девушки, тут же превратилось в старческое, покрытое бородавками, на которых висела тина, с длинным, огромным носом с капающей с него зелёно-коричневой слизью. Она отпрянула с утробным визгом, на несколько метров. В этот же миг, другая рука парня, выхватила камень из его руки и отбросила в сторону. Лицо девушки стало прежним.
— Я не держу зла, Монтер – проговорила она гладким голосом.
Парень оцепенел от происходящего. Его собственные конечности не слушались его. Кикимора медленно подходила к нему. Тело парня выпрямилось, губы разомкнулись:
— Не бойся, Монтер. Только ты можешь помочь нам. Доверься ей – старческий голос снова донёсся из глубин его гортани.
— Ты коснулся портрета своего отца и блокнота Пересвета. В них хранились половинки души твоего деда, ожидающие тебя. Теперь он в твоём теле – нежно начала девушка. – Это необходимо для того, чтобы остановить зло. Смотри – с этими словами она взяла Монтера за руку и неспешно потянула.
Монтер стоял на месте с вытянутой рукой. Он наблюдал, как она вытягивает из него старика. Отделившийся призрак повернулся к парню и сказал:
— Здравствуй внук.
Монтер не в силах двигаться, молча смотрел на парочку.
— Это Ольга – продолжила душа. – Та самая кикимора, что якобы портила жизнь жителям Болотной Тропы.
— Но… — пытался выдавить из себя что-то Монтер.
— Я помогал тебе. Вёл в нужную сторону и глушил воспоминания ужаса и снов, что ты пережил.
— Но почему я? – трепетно спросил парень.
— Только так мы можем остановить зло, что поселилось в этих краях. Книга, что я выменял у коллекционера, тот самый ТВВ – это Трактат Великих Волхвов. Благодаря ему я понял, чему мы противостоим. Моё тело было слишком дряхлым, требовалась более молодая кровь. Извини, что втянул тебя в это, я не знал, что твой отец погиб. Портрет, блокнот, липа на кладбище и даже целительный отвар Андрея, всё часть плана. Я должен был тебя подготовить. Жаль, что не смог уберечь тебя от его чар. Но теперь почти всё готово и нам надо идти на дальнее озеро. Пётр уже ждёт нас.
— Я не сраный борец со злом. Вы же меня на погибель ведёте. Вся уверенность, что была во мне, это всё был ты! Даже тогда, когда Она превратила меня в ребёнка. А Пётр, Пётр это же знахарь? Он же мёртв. Это всё нереально. Чёртова деревня! – экспрессивно, маша руками, кричал Монтер.
— Не нужно кричать – мягко, промолвила Ольга.
— Никто не умрёт. Больше не умрёт. Николай знал, чем я занимаюсь, поэтому увёз жену и поменял фамилию. Он хотел уберечь своих будущих детей, тебя. Но он не видел истины. Мы… — хотела продолжить душа, как Монтер перебил его.
— Я – человек! Я не верю в фатум! Это всё, какая-та херня – кричал парень.
Громкий гул раздался из глубины леса. Поднялся ветер.
— Он идёт! – резко отвесил Пересвет. – Уведи парня.
— Ты не остановишь его один, бежим – взмолилась Ольга.
— Я бестелесен и продержусь дольше. Задержу как смогу. Только Монтер теперь может остановить его. Уходите – строго ответил Пересвет.
Схватив парня за руку с невероятной силой, Ольга понеслась прочь, чуть ли не волоча парня за собой. Монтер изо всех сил бежал за ней, подгоняемый её стальной хваткой. Громкие крики старика, заставили их остановиться за первыми деревьями. Чёрная тень в три человеческих роста билась с душой Пересвета. Пересвет явно проигрывал схватку. Ольга выхватила из-под платья, старинный фолиант и вложила в руки парня.
— Прочти пятнадцатую главу, ты всё поймёшь. А теперь беги – с этими словами, она ринулась на помощь душе старика.
Обезумевший парень наблюдал, как огромная, человекоподобная тень пытается выпить уже ослабевшую душу Пересвета. Как вовремя подбежавшая Ольга окатывает тень, тоннами болотной воды, отрывая её от Пересвета. Пятясь назад, Монтер споткнулся и упал, это немного привело его в чувство. Собравшись с мыслями, он поднялся и бросился наутёк.
Тяжело дыша, Монтер ворвался в дом. Андрея Павловича уже не было. Быстро собрав свои вещи в рюкзак, парень поспешил к выходу, крепко сжимая книгу в руках. Остановившись на кухне, он резко побежал в спальню, схватил куриный бог, висевший на стене, и помчался прочь из деревни.
Компания молодых людей, отдыхавшая неподалёку от въезда в деревню, что-то пьяно орала ему вслед, Монтер охваченный страхом совершенно не воспринимал их крики. Свернув в лес, чтобы сократить расстояние до шоссе Монтер продолжал бежать. Споткнувшись об упавший ствол молодого дерева, парень выронил книгу, окрапив её кровью с изодранных рук. Плюнул на неё и понесся дальше. Выбежав на шоссе, запыхавшийся Монтер ловил попутку, маша тысячью рублей. Первая же машина остановилась. Монтер проворно заскочил в неё.
— Что стряслось, парень? – взволнованно спросил мужчина средних лет с густой бородой.
Монтер бросил на торпеду две тысячи и нервно, громко проговорил:
— На вокзал!
Мужчина молча нажал на газ.