Приветствую, аноны-анончики.
Читнул я тут пару паст, и расскажу вам историю, которая со мной прошлой осенью произошла.
Тогда мне нужно было пожить у знакомых. И решил я остаться у однокурсника на дваче недалеко от города. Места там вроде и не дикие, но глухие. От старого колхоза остались деревня, вполне обитаемая, двачки в старом саду и всякие хозпостройки то тут, то там по берегу горной речки и на склонах близлежащих гор. Да и не гор вовсе, а так, сопок, которые уже выше уходят в горы. Где-то там есть поросшие мелким лесом склоны, маленькие горные озерки и оттуда берут начало быстрые горные ручьи и речки.
Однокурсник мой Макс, двачка чья была, ездил туда на своей раздолбайке в конце лета, чтобы собрать в саду богатый урожай яблок, изжарить мяса на угольях, да распить яблочного самогону. Долго на двачах не жили — нет чистой воды, лишь ручейки с водой из гор протекали рядом для орошения садов.
Яблок в том году было много, вывозить пришлось в несколько приемов. Поэтому на двачу с утра привезли меня и запас питьевой воды в бутылках и канистрах и ружье.
Дедову двустволку Макс на себя переоформил и вывез опробовать её и весь невеликий боезапас. Я взял с собой комплект вещей, мобильник и ноут — все что мне нужно для того чтобы провести время вдали от проблем с привычным комфортом. К вечеру мы собрали все яблоки, до которых смогли дотянутся. Костер развели, изжарили мясца и отпраздновали сбор урожая.
Праздник урожая даром не прошел. Утром, со слегка опухшей от возлияний головой, я помог Максу погрузить коробки с яблоками в машину. А после, взяв с собой ружье и патроны мы поднялись на склон невысокой сопки. Встали лагерем у полуразвалившегося сарайчика, в котором, видимо, когда-то в советское время содержали овец. Нашли в округе дырявое ржавое ведро, установили на камни и по очереди попытались сбить его выстрелами из ружья. У меня дали осечку три патрона, а у Макса два. Остальные пять выстрелили, даже пару раз ведро подбили. Двустволку решено было оставить на дваче, чтобы не мотаться с ней лишний раз.
К вечеру Макс погнал свой гольф замечательной красно-ржавой расцветки в сторону города. Чертовых плодов было так много, что на улице еще оставались доверху набитые деревянный ящик и обычное оцинкованное ведерко. Ведерко, ящик, канистры с водой я оставил на улице, с собой в дом взял бутылку воды, чтобы кипятка к чаю поднять или просто выпить. Костра я в тот вечер не зажигал, а просидел дотемна в доме и читал книгу.
Проснувшись утром, дабы не утратить цивильный вид, отправился я к ручью прополоскать свою небритую рожу. И с негодованием обнаружил, что пока я спал двачу кто-то посетил. Не хватало одной замечательной десятилитровой пластиковой канистры, вокруг была разлита вода, пропало ведерко с яблоками, а вокруг деревьев кто-то ходил по траве и растоптал всю падалицу, когда, видимо, тряс деревья. Потому что яблок вокруг валялось немало. Что было весьма странно, ведь все годные яблоки мы собрали вчера утром, а остальные росли там, куда лезть было совершенно лениво и мы оставили их на последний день пребывания на даче. А ящик, топорик и канистра стояли рядышком на улице недалеко от входа. Я сперва подумал, что это местные дачные школоло, охренев от отсутствия интернета не придумали ничего умнее, чем залезть ночью ко мне и устроить непонятное. Пусть анон выйдет утром и охуеет. Но тут я подумал, какие к черту школьники могут быть на двачах в сентябре? Тем более на несколько домов вокруг соседей у меня не было И тут мне все стало ясно. Деревенские колдыри, увидев, что приметная Максова машина отправилась обратно в город, совершили набег на оставленное имущество и остальное приготовили, чтобы далеко во второй раз не ходить. Небось еще с мешком припрутся, чтобы яблоки собрать. А, меня стало быть, не заметили. Я подумал, что это замечательное начало и решил гостей встретить.
Достал большой фонарь и переоделся в подходящее походно-охотничье. Топорик вернул в дом. Сам уселся там же, протер и собрал ружье. Разгреб дедовы запасы и кое-как соорудил два патрона с мелкой дробью, другой-то не было. Ружья для поддержки штанов мне будет охренеть как достаточно. А патроны так, для самоуспокоения.
Устроился я в ближней комнате подальше от окна и стал ждать. Ноут открыл, книжку почитываю, слушаю, что снаружи творится. В общем, весь день ничего не происходило. Я нехотя соблюдал конспирацию, ел консервы не выходя из дома, грел тушенку на плитке. Пил чай из термоса. Только яблоки в саду изредка падали на землю.
Хорошо стемнело часам к одиннадцати, густо так, почти не разобрать ничего. Я уже третий час как погасил свет и ждал.
Было очень скучно, да и спать хотелось дико. Пару раз хотел плюнуть на все, запереть двери и лечь спать в доме. Но перед этим собрался выйти наружу, чтобы занести в дом пластиковую канистру, но на улице было так темно, что идея тут же казалась хреновой.
И тут я услышал левые звуки. Кто-то шел по саду. Изредка цеплял ветки. Вот они, алкаши деревенские пожаловали. Стало страшновато. А вдруг они тоже с ружьем? Или с топором? Или еще с чем? Грохнут, да и прикопают тут в саду. И будут на моей безвестной могилке яблони цвести...
Ну уж ну-ка нахуй! Я глубоко вздохнул пару раз, покрепче сжал ружье и фонарь, выбежал наружу и с идиотским воплем «Эхээй!» и направил луч фонаря предположительно на лицо того, кто копошился возле оставленных вещей. Я даже маленькую речь приготовил, чтобы потрясая ружьем подкрепить в двух словах незыблемость частной собственности. И слегка охуел. Потому что вместо предполагаемой испитой красной рожи фонарь осветил чье-то здоровое волосатое пузо. Пузо сжалось и повернулось в сторону. Я повел фонарем вверх, освещая густо волосатое покрытое шерстью тело и не менее небритую косматую рожу. Мощная челюсть, крупный нос, массивные надбровные дуги. Человек человек ли? медленно выпрямился, нахмурился и низко басовито выдохнул — хммм!! Яркий свет его определенно не радовал. Я так и стоял как дебил с вытянутой рукой с фонарем, освещая дылду ростом выше меня на метр точно, а другой рукой держал заряженное ружье стволами вверх. Ничего умнее я не придумал и нажал на крючки. Пфщщщ — это просрали мои самопальные патроны. Хммм, хрипло повторил «мужик». Я охренел окончательно и бросив фонарь ломанулся обратно в дом.
Кое-как наощупь захлопнул дверь, задвинул засов, забежал в соседнюю комнату без окон и закрыл дверь на крючок. Присел у двери и слушал что творится на улице, прижимая топор к груди. А на улице ничего не творилось. Никто не лез в окно, не долбил пудовыми кулачищами в дверь, не выл волком и медведем не ревел. Я сам не заметил как задремал. Утром, когда уже рассвело, аккуратно открыл дверь и подошел к входной двери в дом. Окошко цело и засов на месте. А на улице вроде пусто. Аккуратно открыл дверь, выглянул, осмотрелся — пусто. Канистры и фонарика нету, яблок на земле в саду тоже поубавилось.
К полудню Макс подъехал на своем красном пепелаце. Я ему рассказал, что либо в деревне живет склонный к эксгибиционизму боксер Валуев, либо я ночью йети видел.
Приятель поржал сперва, заявил, что я к шестидесятиградусной яблочной сивухе совсем не устойчивый и поехал. И в деревне переростков точно не водится.
А потом рассказал, что его отец, когда летом жил на дваче, пару раз видел на песке у ручья отпечатки голой человечьей стопы.
Примерно пятидесятого размера.