Я сидел в кресле и почти засыпал, когда из состояния приятной полудрёмы меня вывел звук ключа, поворачивающегося в замке. С работы (а может, с очередной гулянки) возвращалась она. Я хотел было выйти в коридор, чтобы встретить её, но подниматься с тёплого насиженного места очень не хотелось. Она прошла в комнату, едва удостоив меня взглядом, и сразу потянулась к кнопке включения компьютера.
Признаться, отношения между нами уже давно не были такими тёплыми, как в самом начале; Она больше не пищала от восторга, прижимая меня к себе, а я не особенно радовался её редким проявлениям заботы. Мне хватало того, что она всегда следила за тем, чтобы я был накормлен и не сильно переживал, что большую часть времени дома она проводила перед компьютером.
Я мельком взглянул на часы, стоящие на компьютерном столе. Уже почти девять; скоро должны были прийти мои друзья. Общение с ними скрашивало моё весьма скучное существование. Самое интересное, что она была настолько погружена в свой виртуальный мир, что, по-моему, даже не замечала того, что ко мне почти каждый день приходят товарищи. Нет, мы, конечно, не дебоширили, не шумели и дела свои обсуждали вполголоса, но всё-таки настолько вопиющая невнимательность с её стороны вызывала во мне некоторую досаду.
Мои мысли прервал шорохи в коридоре. «Пришли!» — обрадовался я, вскочил с кресла и побежал встречать гостей. За спиной я услышал, как хлопнула дверь, ведущая из комнаты в коридор, и она раздражённо проворчала «Как надоел бегать туда-сюда. Вот и сиди в прихожей». Это было немного обидно, но зато мы с товарищами теперь могли спокойно пообщаться, не опасаясь того, что она услышит нашу беседу и поднимет крик.
Мои гости уже стояли в передней; их было двое. Один из них был настолько худым, что его старая выцветшая рубашка висела на нём, как на вешалке; на голове его почти не было волос, а руки постоянно дрожали. Его друг выглядел намного мощнее, но и намного старше; всё тело его покрывали шрамы от оспы, а вместо одного глаза зияла пустая глазница. Разговаривал он очень странно, будто голос его воспроизводил какой-то сломанный компьютер с испорченными вконец динамиками.
Они радостно поприветствовали меня.
— Ну что, — спросил тощий. — Всё остаётся в силе?
Я замялся.
— Не знаю, ребята. Вообще, конечно, я хотел бы уйти. Но мне её жалко. Всё-таки шесть лет вместе...
— И что же? — засмеялся своим синтетическим смехом рябой. — А очень ты с ней счастлив? Много она тебе хорошего делает? Ты вспомни, она когда последний раз с тобой хотя бы поздоровалась, когда домой пришла?
Я молчал.
— То-то и оно; — подытожил худой. — А нам без тебя не справиться. А ты посмотри на нас, какими мы сделались. И ещё целую вечность нам так жить. А ты нам поможешь, мы замену себе найдём — и будем свободны, как птицы.
Рябой нахмурился. Я знал, что с птицами у него связана какая-то нехорошая история. Вроде бы, по милости какого-то хищного пернатого он и лишился своего глаза, но расспрашивать подробнее я не хотел.
— Плевать на птиц; — проскрежетал он. — Мы просто не хотим больше находиться в этом аду. Но пока мы не найдём того, кто там нас заменит, никуда не денемся. А тебе и делать ничего не придётся: просто проведёшь нас к ней, да и дело с концом.
Я помолчал. С ними ведь и правда хорошо: знают тысячи вещей, весёлые, смелые. А почему не уйти? Что я потеряю? Её вечно кислое лицо, её равнодушие?
— Я согласен; — наконец сказал я.
— Вот и славно. Тогда завтра жди нас в это же время. Последний раз, значит, у тебя собираемся. Дело важное; не подведи нас; — обрадованно протараторил худой, и мы распрощались. Рябой из-за своей частичной слепоты, уходя, задел вешалку и уронил её пальто.
Только мои гости ушли, как она распахнула дверь и увидела содеянное моим неловким другом.
— Ну и зачем ты это сделал? — закричала она, поднимая пальто. Пошёл вон из коридора, иди спать!
Я только ухмыльнулся про себя, вернулся в своё кресло и задремал. В таком состоянии полудрёмы я провёл всю ночь, и почти весь день до её возвращения с работы.
— А ты всё валяешься, бездельник; — хмыкнула она и засела за свои игры, даже не переодевшись в домашнее.
«А то от тебя человечеству неоценимая польза», подумал я и хотел снова закрыть глаза, как услышал шорох в коридоре. Рановато сегодня явились, однако; видать, не терпится им поскорее обставить наше дело.
— Прекрати немедленно! — крикнула она, не отрываясь от монитора. Вот дура-то, говорил я себе, пробегая мимо неё в коридор; уж совсем утратила связь с миром.
Мои друзья были взволнованы; им явно не терпелось приступить к исполнению нашего плана.
— Ты готов? — не здороваясь, прошептал рябой.
Я в последний раз задумался. Да, мне было её жаль, но мысль о свободе и путешествиях оттеснили жалость на второй план. Тем более, это были скорее ностальгические сожаления о прошлых временах, а я их почти и не помню.
— Готов; — ответил я.
— Ну, веди нас тогда.
И мы отправились прямиком к ней в комнату. В общем-то, вся моя задача заключалась в том, чтобы провести их через её порог; дальше коридора без моего сопровождения им было, по словам худого «решительно никак не пройти». Я же идеально подходил в качестве проводника, и при этом был первым, кто согласился это сделать. Другие же, по рассказам моих товарищей, отказывались и гнали их прочь, только услышав об их просьбе.
На ней были надеты наушники, и она не слышала, как за её спиной появились трое: я, высохший почти до состояния скелета мужчина и изрытый оспой высокий старик. Я подошёл к ней и тронул её за колено. Она вздрогнула, отдёрнула ногу, но от своих дел не оторвалась.
Тогда я подошёл к маленькому столику за её спиной и сбросил с него её кошелёк и ключи. Звук получился достаточно громким, чтобы привлечь её внимание; она обернулась и увидела моих друзей. Она побледнела и застыла на месте; от страха она не могла даже закричать. Мне стало даже несколько обидно за товарищей: ну, не красавцы, не щеголяют в фирменной одежде, как её кавалеры.
Худой подошёл к ней; она закрыла глаза. Он аккуратно снял её со стула и понёс к коридору. Рябой же в это время бормотал что-то вроде «За нас двоих забирайте, за нас двоих забирайте. За себя отдаём, сами уходим». На секунду в квартире погас свет; когда электричество снова заработало, я увидел, что дома остались только мы втроём; она пропала без единого следа.
Рябой наклонился ко мне и почесал меня за ухом.
— Хороший котик, — рассмеялся он. — Вот теперь всё — можем идти. Переживаешь за хозяйку? Ну, да брось: у нас в аду не так уж и плохо. А может, и она кого-нибудь вместо себя отдаст и снова сюда вернётся. А ты нам помог, и сам в выигрыше. Мы теперь по миру находимся: сколько лет мы его не видели. И ты с нами: а то так бы и сгнил тут в духоте и в тесноте.
* * *
По вечерней улице медленно шли двое мужчин и пушистый серый кот.
ㅤ
Автор: Snedronningen