Доброго времени суток! Расскажу довольно странный запутанный эпизод из моей жизни. Несколько лет назад я окончил учёбу и по связям нашёл работу на полу-частном геологическом складе в одной из стран ближнего зарубежья. Работа была не особо трудной: возить ящики на грузоподъёмнике, пилить керны, мыть образцы итд. Зарплата минимальная, но, как оказалось, чтоб жить вперёд, вполне хватала.
С коллегами по работе я особо не общался, в том числе из-за проблем с языком. Работали мы в три смены, в каждую набирали людей разного стажа, чтоб новички учились у более опытных что да как. Из молодёжи там был только я, да один десятиклассник, лол. Это был крайне неприятный и неопрятный тип, работавший в вечерние смены. Он особо не разговаривал и глядел вокруг себя угрюмым вороватым взглядом. Его, правда, вскоре погнали в шею за расп%здяйство, и я остался один.
Я работал обычно на дневной смене, которую возглавлял Абрам Михалыч — молчаливый пожилой дрищ, всё время ходивший в одном и том же дырявом баско. Из всех коллег я смог нормально познакомиться только с ним, и мы даже пару раз играли в шатранж после работы, сидя на рабочей кухне на складе. Михалыч оказался приятным стариком, много чего повидавшим. Как я понял, родных и детей у него не было. Ещё Михалыч мне тогда частенько говорил как бы невзначай, что на складе по вечерам иногда страшновато, но никаких страшилок не рассказывал.
Сам склад находится на месте бывшего бомбоубежища или ещё чего-то военного, поэтому больше чем наполовину уходит в скалу. Окна есть только со стороны входа и на углу справа от входа. Из-за этого с освещением на складе были проблемы: люминисцентные лампочки были из-за нехватки финансированья только в одном из отделов, но и там они висели высоко, особого света не давая. В остальных помещениях были только тускло-жёлтые лампы. В добавок к темноте, внутри было всё время сыро, грязно и пахло, как в трудной пещере.
Склад стоит поотдаль от улицы, и фонарей у его входа нету, так что со стороны уличного пути его почти не видно — угрюмое бетонное здание с несколькими пыльными окнами и огромными обшарпанными воротами в сумерках сливается вверх с голой серой скалой, в которой оно построено. От этого склад вечером кажется просто элементом зубчатого ландшафта, словно в вставка в пиле, режущей неживые тучи.
А ночью склад вообще не видно – в вечерние смены обычно свет есть только в окне кухни на втором этаже, так как другими комнатами с окнами тогда не пользуются, и только её окно одиноко желтеет заколоченным светом. Почему и когда окно кухни было заколочено – никто толком и не знал. В воротах, сделанных из цельного пласта железа, есть скрипучая дверь. Ворота открывают для завоза или отвоза породы, а дверью пользуются для входа. Получается что-то вроде вставной двери для кошки или собаки, только раз пять больше в размере.
Короче, работал я на складе всю осень, и сам не заметил, что приблизился Новый Год. Ни в городке, ни на работе друзьями я обзавестись так и не успел, а в родной город к родне переться было непосильно дорого, так что новый год собирался встречать один. Дел на складе не было до второй недели января, так что всему штабу шеф выдал десятидневный отпуск. Внезапно, поздно вечером 30 декабря, шеф звонит мне и говорит, что для частного анализа утром многотонная партия кернов тулита (розовый такой камень), просит меня завтра вечером распилить хотя бы метров десять для предварительного отчёта заказчику. Разумеется, за дополнительную зарплату.
Я, собиравшийся и так пинать балду на новый год, согласился поработать. Вместе со мной должен был работать Михалыч (ему, видимо, тоже нечего было делать в праздник), так что я обрадовался, что проведу Новый Год в какой-никакой компании. С нами ещё должен был до девяти вечера работать другой старик — Асланыч.
Он с Михалычем ждали меня с озадаченным взглядом у входа внутрь. Оказалось, что за последние два дня, когда на складе никого не было, кто-то пытался взломать замóк. Но делал это явно не профессионал, и замок так-то остался цел, но изрядно был покоцан и исцарапан. Михалыч сказал, что надо будет сообщить шефу, но дело вроде несерьёзное — мало ли, школота баловалась.
В мастерской было жопа как холодно (были проблемы с отоплением), пришлось работать в зимних куртках. Михалыч опасался, что вода начнёт замерзать, и тогда и пила накроется, и сливная канава встанет. К счастью, ничего такого не случилось, но от холода сломался старый К2. Меня, как самого зоркого и шустрого, послали в подвал принести трахотронды — мол, такие ёжики в такой-то коробке в углу таком-то.
От комнаты с пилой для кернов идёт коридор к складу и лестнице на кухню, но второй конец коридора идёт вглубь скалы метров триста, плавно спускаясь вниз. По стенам коридора расположены редкие двери в разные комнаты, где лежит всякое барахло, но туда я никогда не заходил, так что не знаю, что там. В конце коридора в тусклом электричестве старых лампочек чернеет ржавая дверь в подвал. Уклон коридора небольшой, но сам коридор длинный, и таким образом подвал расположен на глубине метров в 10.
Недалеко у входа в подвал стоял для красоты штуфф с большущим кристаллом раухтопаза. Реально красивый такой кристалл, мы его порой протирали, чтоб блестел. Даже тот школьник, которого уволили — парень грубый и совершенно далёкий от эстетики — и тот часто у этого кристалла ошивался, но при этом выглядел так, что не просто сп%здить хотел, а именно что какбы любовался. Короче, кристалл этот был замечательным, как я подумал, объектом для привлечения людей к геологии.
В подвале оказалось потеплее, хотя никакого отопления там нету. Я там бывал до этого только один раз, и знал только, что там хранятся ящики для кернов и всякие детали от оборудования. Спустившись туда, я тотчас услышал внезапный треск где-то из угла подвала, как от падающего дерева. Имея врождённый пофигизм, я не обратил на это внимание — подумаешь, упал пустой ящик. Долго копался в полутёмках и, наконец, отыскал нужную коробку. Не успел подняться обратно — слышу опять треск из угла, на этот раз потише.
Пошёл посмотреть что за фигня. Вижу — в углу деревянная дверь за башней из пустых ящиков. За дверью слышно какое-то копошение, словно там кто-то ворочается в постели. Решил самодеятельностью не заниматься, а стариков позвать проверить, а пока вернулся к ним с коробкой. Старики сказали, что ничего про ту дверь не знают и вообще заняты починкой, а никаких людей в подвале быть не может. В итоге послали меня туда одного проверять ту дверь. Может, сами струханули, не знаю. Спускаюсь в подвал с фонариком, включаю свет. За дверью вроде как тихо.
Убрал я, значит, ящики от двери, а она и не заперта. Медленно открываю дверь, ожидая НЁХ, но за дверью темно и ни звука, лишь пахнет внутренней плесенью. Решил войти, светя туда фонариком. Вниз вела небольшая бетонная лесенка. Внизу — почти пустая (и на удивление тёплая) комната с водой на полу и без признаков лампочки на потолке. Я мог спуститься, ибо был в рабочих сапогах, без которых на складе работать нельзя. Собственно, спускаться было особо незачем, если бы не одна маленькая деталь — прямо посреди комнаты стоял небольшой стол, на котором стояла лампа с пыльным абажуром и старомодный такой телефон с колёсиком.
Позабыв, что пол часа назад в этой комнате что-то трещало и копошилось, я по приколу решил спуститься и проверить, работает ли аппарат телефона. ИЧСХ, в трубке раздавался гудок. Набрал рандомный номер, пока не услышал гудки. Трубку тут же кто-то поднял, спрашивая радостным женским голосом: «Кто звонит? Алик, ты чтоль? Мы тебя уже заждались тут!».
Я пару секунд стоял молча, раззявнув рот от удивления, потом сказал: «Извините, ошибся номером», — и положил трубку вниз. Показал старикам ту комнату. Те сухо пожали плечами, мол, тут раньше бомбоубежище было, мало ли чего странного тут можно найти.
Так вот, починили мы К2, выпили чаю с коньяком. Асланыч пожелал нам хорошего наступающего и ушёл, присвистывая, домой, а я и Михалыч продолжили работать. На улице было уже темно, особенно учитывая, что снег ещё не выпал. В окнах даже света улицы было не видно, ибо улица, как я упоминал, далеко. Создавалось ощущение, что мы не в городе, а где-то в глуши. Кроме того, бетон здания хорошо глушил звуки и даже эхо, поэтому шум от пилы было слышно только в самой мастерской и в коридоре к ней, а в других комнатах было до того тихо, что любой шорох было отчётливо слышно. Это навивало тоску, поэтому я не хотел особо отходить от пилы и работал, не покладая рук. Михалыч же, наоборот, работал нехотя, то и дело поглядывая на часы, чтоб не пропустить Новый Год.
Где-то в 22:30 мы остановили пилу и вышли в коридор покурить. Вдруг слышим стук со стороны кухни (она была за углом вверх по лестнице), будто кто-то стучит там в окно. Я было подумал, что, может, ветки дерева стучат, но никаких деревьев перед складом не было. Решили, что это и не в окно вовсе стук, а просто что-то на кухне забыли выключить.
Входим на кухню. Опять стук – на этот раз точно в окно. Посмотрели и офигели: в щелях между досками заколоченного окна виднелось ярко-оранжевое пятно на фоне кромешной ночной тьмы. У меня от внезапности увиденного аж сигарета выпала изо рта. Пятно ходило из стороны в сторону, как пьяный алкаш, то и дело глухо стукаясь о стекло. Однако, как только мы вышли из ступора и приблизились к окну посмотреть что за фигня, пятно ушло в сторону и пропало. В плотную к окну подходить было страшновато. Казалось, что там ошивается какой-то широкоплечий алкаш, но повисший на высоте второго этажа.
Ситуация и без того немного нервирующая, но я, как уже сказал, пофигист, а Михалыч человек бывалый, так что мы просто стояли молча и ждали что будет. Хотелось поближе это пятно разглядеть. В итоге Михалыч пошутил, что это Санта Клаус прилетал, и предложить выйти на улицу посмотреть что там происходит. Как только мы вышли на лестницу, за углом в полной тишине раздался дрязг, словно на каменный пол бросили кирпичей, за чем последовал топот нескольких ног. Сначала стало страшно, так как топот усиливался, очевидно, приближаясь по коридору к лестнице как раз со стороны подвала. Но, спустя секунды две, стало ясно, что кто-то побежал к выходу и вылетел пулей на улицу. Походило это на то, что из подвала выбежало какое-то четвероногое животное, опрокинуло по пути кристалл, и выбежало наружу. Топот мне немного напомнил моего бобтейла, который стучит когтями, когда идёт по кафелю.
Наступила неживая тишина. Михалыч, не успевая думать в голову, в сердцах сказал: «Ну чёрт тебя дёрнул всякие комнаты открывать!». Потом втащил меня на кухню и закрыл дверь. Просидели мы так с час, ожидая вторжения неизвестных нам сил через дверь или окно. Хотя дверь-то была крепкая и мы её заперли, а через заколоченное окно хрен кто проломится. Но никогда не знаешь что может быть в таких ситуациях.
Разговаривать было страшно. Вообще, всё это имело отчётливый запах сна, но им не являлось. Сидели, вслушиваясь в каждый шорох. Но ничего не происходило. Тогда я всё же решил проявить инициативу и вышел на лестницу. Всё по-прежнему было спокойно. Михалыч последовал за мной и мы спустились в коридор. Там на полу обнаружили разбившийся на несколько частей кристалл. При этом дверь в подвал не была открыта, зато входная дверь стояла нараспашку. Плюнув на это дело, всё же решили мы отпраздновать Новый Год, так как на улицу выходить было страшно, а на кухне было как-то поуютнее, да и коньяк был. А пилить керны прямо у коридора было стремновато, да и поздно было уже – до Нового Года оставалось минут двадцать.
Короче, отпраздновали мы Новый Год на кухне, разговаривали о жизни, пили чай с коньяком, ели печенья, совсем забыв про случившееся и про то, что мы всё ещё на складе, где эта чертовщина случилась. Под утро разошлись по домам, решив повременить рассказывать всё шефу. Главной проблемой было объяснить как так разбился кристалл – штука не просто красивая, но и дорогая. «А чертовщина ещё и не такая бывает», – подбодрил меня Михалыч, прощаясь.
Но, идя домой один по пустым новогодним улицам, хлюпая по лужам и умершим листьям, я вновь стал ощущать тревогу, то и дело озирался по сторонам, ожидая увидеть приближающееся зловещее оранжевое пятно или того бегущего зверя. Ещё меня огорчала свинцовая серость утра, ведь снег всё ещё не выпал, и солнце ещё не взошло вверх. Долго не мог уснуть, думал, что же это всё было. Уснул я только к полудню, а уже в восемь вечера опять прибыл на склад пилить керны.
Михалыч встретил меня смехом, но тут же поперхнулся кашлем сухого старика. Тогда я ещё подумал, что никогда не видел его смеющимся. Сперва подумал, что он смеётся оттого, что разузнал что-то про телефон и треск в подвале. Не может же быть, что есть какое-то логическое объяснение остальным вещам. ИЧСХ, как-раз про телефон никто так ничего никогда и не узнал, а вот про остальное Михалыч мне тогда и рассказал.
Пришёл Михалыч на работу в пять. У входа в склад стоит женщина с печальным лицом и начинает извиняться. Оказалось, её сынок (тот школьник, раньше работавший на складе) вчера опоздал на Новый Год. Мамка устроила истерику, обыскала его карманы, и нашла в них отломанный кускок раухтопаза. Женщина эта на складе в былые годы сама работала и сразу поняла, что её сынок сп%здил кристалл. Причём не только сп%здил, но и варварски разбил на части. Сынок же неумело оправдывался, что он это для неё подарок хотел сделать.
В итоге всё же признался, какой же несусветной хернёй он занимался в новогодний вечер. Ещё работая на складе, он надумал украсть кристалл, сам не зная для чего. Ну, клептоман, очевидно. Хотя, может, хотел и вправду подарок сделать маме или девушке. В итоге уговорил на это дело своего другана. Сперва они 30 декабря попытались просто взломать замóк двери входа внутрь склада. Как мы уже знаем, ничего у них из этого не вышло, хотя замок они изрядно поцарапали во всех местах, где только можно.
Бедным подросткам, как и мне, было нечем заняться, чтоб по-настоящему весело встретить праздник. Поэтому эти дебилы пошли на уже реальные извращения. Друган достал где-то рабочую куртку ярко-оранжевого цвета, насадил на какую-то палку и решил отвлекать нас таким образом от входа. Увидев наши тени, приближающиеся к окну, друган струхнул и решил уходить, причём куртку и палку решил забрать с собой. Ясен пень, заметить его там внизу мы не могли, даже если бы окно не было заколоченным, так как фонарей перед складом, как я уже сказал, не было. Так что, вместо того, чтоб кинуть палку и куртку, он мудро решил не оставлять улик и спокойно всё это унёс в сторону перелеска у скалы. Сам же парень-клептоманщик вошёл через вход и попытался забрать кристалл, но то ли тот оказался слишком тяжёлым, то ли у парня руки от волнения тряслись – но в итоге кристалл упал на каменный пол и разбился. Парень, взяв осколок, убежал.
Мне от такой развязки как камней с души убралось. Это всё, конечно же, не объясняет треска из комнаты с телефоном, но и этому наверняка есть какое-то логическое объяснение. Правда, один коллега потом, спустя много месяцев, мне рассказал, что та дверь в подвале всегда была заперта, и ключа к ней не нашли, отчего её и заставили ящиками лет двадцать назад, да так те ящики там и стояли. То есть, либо кому-то взбрело в голову отодвигать ящики, отпирать дверь, и потом ящики ставить обратно, либо, если ту дверь кто и открыл, то сделал это изнутри.
Так или иначе, ничего странного больше со мной в том складе не приключалось, и работал я там вполне мирно, пока не уехал обратно в родной город, подыскав там более полезную работу. А на склад шеф, узнав о случившемся, нанял охранника.